Ночной дозор

Здесь, в пустоте земли, я столько лет живу:
здесь черный воздух, черная вода,
я волосами весь зарос, и ногти, закруглившись,
длиннее пальцев стали;
по лезвию меж тем и этим миром
среди скелетов я ползу
ключицы, черепа… Живое в мертвом?
Помет нетопырей
единственное, что доходит с неба.
Я машинистом был когда-то… Где
старуха Берта? Черных пассажиров
я вез, когда она внезапно взорвалась
и пнула в никуда меня.
Но высший промысел меня преобразил,
мое растерзанное тело
с годами соками набухло: я пытаюсь
дослать на землю весть из-под земли.
Как Навуходоносор, я мычу,
на четвереньках ползая по кругу.
Я здоровей, чем в громком вашем мире,
и в одинокой тьме я познавать учусь
теперь иные чудеса:
миграцию мышей летучих,
и рост корней, и ползание жаб
слепых, скольженье рыб незрячих;
здесь из коросты черные цветы
растут и черные стрекозы
мелькают; здесь я изучаю речь
подземной жизни и людей подземных,
мычание подземного скота,
что здесь пасу я, на изнанке мира.
Когда ребенком был, я, помнится, играл
оправой от очков, отцовской формой
ведь и отец мой машинистом был,
влезал на ящики пустые из-под фруктов
и проповедника изображал,
который после мягкой речи вдруг
бранится и тупицам угрожает
геенной, — так и ныне,
не машинист я больше, я хочу
сам проповедовать, сам толковать.
Нет, сын мой, пусть полиция отстанет,
а сам иди к семье, иди к друзьям,
скажи: тебе я больше не отец,
и матери скажи: я ей не муж,
ни церкви, ни друзей не знаю,
я есмь не-человек, моя работа
ночная смена без конца и края.
Я — пустота: одна гортань сырая
и легкие, заполненные паром,
я эмигрировал в себя, я — вздох,
полузвучанье, полутишина.
О братья черные, мы были на земле
растеньями, питая птиц и коз,
но были вечно врозь, и только здесь слились,
где черви светятся, где красные грибы
сияют мрачным светом в темноте.
Всевышний, над баасом суд начав,
быть может, лишь того к себе возьмет,
кто ближе всех себя к земле приблизил.
Я постарел, и волосы мои
сейчас длинней орлиного пера,
и ногти как у птиц, и, слава Богу,
я — восстановлен, я — возобновлен,
прочь — камни. И — проклятье грубой силе.
«Прочь от мотора уголь отгреби».
«Здесь машинист, ван Тонцер, он сгорел».
«А, черт возьми, я думал, это шлак».
«Ах, доктор, это было очень долго?»
«О нет, мадам. Он умер в тот же миг».

ПРИМЕЧАНИЯ

ЖУРНАЛ ЙОРИКА

«…зодиаком новым уже вознесло Крылатого Змея, Большого Фазана». Т. е. подводная лодка перешла в Южное полушарие из Северного; названия созвездий южного неба Опперман приводит в искаженном виде.