Ночная прогулка

Известие об убийстве, зародившись в виде легкого всплеска фотонов в телекамере спутника, распространилось по широковещательной сети связи и через считанные часы приобрело масштабы цунами.

Независимо от того, до какой степени это событие можно было предугадать, независимо от того, сколько раз подобное случалось в прошлом, убийство человека, который менее чем через год мог бы стать президентом Соединенных Штатов Америки, привлекло всеобщее внимание.

Глава 10

Стоял лучезарный вечер, но Эстер, гуляя по саду, восхищалась вчерашним дождем.

– Как удивительно, Элбан! – Она потянула его за локоть, вынуждая замедлить шаг у группы темно-зеленых кустов. Он вспомнил, что здесь же они останавливались вчера. Эстер нравилось изображать человека с нормальным зрением, приспосабливая движения и жесты к образам, запечатленным в ее дисках накануне. – Я вижу, вокруг меня дождь, – продолжала она, – но ощущаю только тепло солнечных лучей. Солнце – мой зонтик.

Гаррод был почти уверен, что Эстер пытается сказать нечто проникновенное или исполненное поэтического чувства, поэтому он ободряюще сжал ее ладонь, стараясь в то же время, чтобы его лицо не попало в поле зрения двух черных дисков, поблескивающих на отвороте ее жакета. Он уже успел убедиться, что выражение нетерпения или недовольства, зарегистрированное глазами-протезами Эстер, но доходящее до ее сознания лишь через двадцать четыре часа, портило их отношения в большей степени, чем стихийная ссора.

– Пора возвращаться, – сказал он. – Вот-вот подадут обед.

– Еще минутку. Вчера мы подошли к бассейну, чтобы я увидела пузыри на воде.

– Хорошо, хорошо. – Гаррод подвел ее к краю длинного водоема, облицованного бирюзовым кафелем. Несколько секунд Эстер стояла у кромки, потом наклонилась над их отражениями. Глядя вниз на гладкую поверхность воды, Гаррод мог видеть за стеклами очков Эстер те же огромные голубые глаза незнакомки. Вблизи них – так казалось из-за искаженных пропорций отражения – виднелись два черных как ночь пятна, ее окна в мир, но окна, способные передать ей образы этого мира только через сутки. Рядом скорчилось и подрагивало его собственное отражение – черные провалы вместо глаз, как деталь написанной маслом картины, увеличенная до размеров, обнажающих все ее несовершенства. «Там, внизу, – истинный я, – подумал Гаррод. – А здесь – мое отражение». Он дышал глубоко, но воздух, казалось, не попадал в легкие. Сердце распухло, как подушка, мягко и глухо завозилось в грудной клетке, вызывая удушье.

– Пора, – скомандовала Эстер. – Идем.

Они пошли к дому, затканному плющом, где их ждала вечерняя трапеза. Эстер по обыкновение съела немного салата из крабов – она предпочитала постоянное меню и не жаловала разнообразия в пище, которое нарушало повторяемость вчерашних образов. Гаррод едва прикоснулся к еде и встал. Эстер сняла с лацкана диски и вручила их мужу. Он принял от нее пластмассовую рамку и направился в лабораторию, чтобы приготовить все для вечерней телепередачи.

В углу лаборатории стоял старомодный телевизор с большим экраном, а рядом располагались магнитофон и автоматическое устройство переключения каналов, выбирающее программы в соответствии с заранее высказанными Эстер пожеланиями. Диски-глаза Гаррод поместил на специальной подставке перед экраном. Там же лежали очки – с виду обычные, но на самом деле вместо линз в них были вставлены диски из медленного стекла толщиной в двадцать четыре часа. Эти очки предназначались ему.

Гаррод заменил свои очки точно такой же парой и включил телевизор, магнитофон и переключатель каналов. Взяв кассету с лентой и очки со вчерашней записью, он пошел в библиотеку. Там, сидя в своем любимом мягком кресле с высокой спинкой, его ожидала Эстер. Надев очки, он увидел последние известия, которые транслировались ровно сутки назад. Он вставил кассету в магнитофон, отрегулировал синхронизацию звука с изображением и сел рядом с женой. Начался очередной домашний вечер.

Обычно Гаррод мог с полным равнодушием воспринимать передачу новостей суточной давности. Но сегодня, когда утреннее сообщение об убийстве сенатора Уэскотта еще не потускнело в памяти, это было мучительным испытанием. Вчерашний день был столь же далек, безвозвратен и не нужен, как пунические войны. Но именно во вчерашнем дне он жил по воле своей жены. Гаррод сидел, стиснув кулаки, и вспоминал тот единственный случай, когда месяц назад он попытался освободиться. Эстер, крича от боли, вырвала из глаз диски и день за днем оставалась слепой, пока не добилась от него обещания восстановить прежнюю степень их близости. Он снова почувствовал, что ему не хватает воздуха и заставил себя дышать глубоко и ритмично.

Прошло около часа, когда Макгилл, их дворецкий, бесшумно вошел в библиотеку и сообщил Гарроду о срочном звонке из Огасты.

Гаррод взглянул на безмятежное лицо жены.

– Вы же знаете, я не отвечаю на деловые звонки в это время. Пусть этим займется мистер Фуэнте.