Ночи нет конца

С паяльными лампами, с помощью которых растапливался снег, возился Солли Левин. Закутавшийся так, что видны были одни глаза, импресарио являл собой жалкое зрелище. Но мне было не до жалости к Солли. У камелька дремала Маргарита Росс. Я тотчас отвел глаза: увидев ее побелевшее лицо, я испытал почти физическую боль.

Больше всех поразил меня мистер Смоллвуд. «Как же можно ошибиться в человеке!» – думал я. Я был уверен, что проповедник сломается одним из первых, но он и не думал сдаваться. Три часа назад, когда я находился в кабине, я заметил, что служитель культа взял свой чемодан, лежавший на санях. Он открыл его: в нем была черная ряса и красно-лиловый капюшон, применяемый в богослужении. Достав Библию, проповедник надел очки без оправы и вот уже несколько часов читал, несмотря на скудное освещение. У него был вид спокойного, раскованного, но не расслабленного человека, которому нипочем любая стужа. Будучи врачом и ученым, я не стал вдаваться в дебри богословия, но мог лишь догадываться, что придает ему силы, которых не осталось у других. Честно признаюсь, я ему завидовал.

В течение одного вечера на нас обрушились сразу два удара. Причем первый из них – не в переносном, а в буквальном смысле. Подтверждением тому служит оставшийся у меня на лбу шрам.

Мы сделали остановку около восьми вечера. Я преследовал при этом две цели. Во-первых, нужно было выйти на связь с Хиллкрестом. Во-вторых, дать ему возможность поскорее догнать нас. Я хотел задержаться подольше под тем предлогом, что двигатель сильно перегревается. И в самом деле, со второй половины дня температура наружного воздуха стала неуклонно повышаться. Хотя она поднялась почти на пятнадцать градусов, было все еще жутко холодно. Дело усугублялось недоеданием и физической усталостью. Далеко на юго-западе видны стали пилообразные нунатаки[3] Виндеби. Эту гряду холмов длиной в сотню миль нам предстояло преодолеть. При свете луны, поднимавшейся над восточной частью горизонта, их грозные вершины сверкали, точно хрусталь.

Выключив двигатель, я обошел кузов сзади и сообщил его обитателям, что мы делаем остановку. По моей просьбе Маргарита Росс подогрела на печке еду: суп, сушеные фрукты, одну из четырех оставшихся банок мясных консервов. Поручив Джекстроу натянуть антенну, я вернулся к трактору и, отвинтив сливную пробку радиатора, слил в ведерко охлаждающую жидкость. В течение дня она настолько разбавилась водой, что на таком холоде за какие-то полчаса водяную рубашку двигателя могло разорвать.

Видно, из-за бульканья жидкости я лишь в последнюю минуту услышал позади себя какой-то шум. Да и то не придал ему особого значения. Привстав, я обернулся. Но сделал это слишком поздно. Мелькнула тень, и из глаз у меня посыпались искры. Я получил удар по правой части лба, чуть повыше очков, и тут же рухнул на снег без сознания.

Мне наверняка был бы конец. Лежа на льду при температуре около 45 градусов мороза, я никогда бы не очнулся. Но кто-то заметил меня, стал трясти за плечи. Испытывая боль, я с трудом пришел в себя.

– Доктор Мейсон! Доктор Мейсон! – откуда-то издалека слышался голос Джекстроу, поддерживавшего меня за плечи. Говорил он негромко, но настойчиво. – Очнитесь, доктор Мейсон. Ну вот и хорошо. Осторожней, доктор Мейсон.

Опираясь на сильную руку Джекстроу, я с трудом приподнялся и сел. Боль скальпелем пронзила мозг, перед глазами вновь все поплыло; я осторожно встряхнул головой, отгоняя окружавшие меня тени, и в изумлении посмотрел на эскимоса. Видел я его неотчетливо. Я испугался, решив было, что поврежден зрительный нерв от удара затылком о твердую как железо землю. Но вскоре убедился, что веки мои залеплены кровью, сочившейся из раны над глазом.

– Кто это вас?

Джекстроу не принадлежал к числу тех, кто задает дурацкие вопросы вроде: «Что случилось?»

– Представления не имею. – С трудом поднявшись на ноги, я в свою очередь спросил: – А ты?

– Гиблое дело. – Я не столько увидел, сколько догадался, что он пожал плечами. – Как только вы остановились, из кузова вышли три или четыре человека. Не знаю, куда они направились. Сам я находился южнее, антенну устанавливал.

– Рация, Джекстроу!

Кажется, я вновь начинал соображать.

– Не беспокойтесь, доктор Мейсон. Она со мной, – серьезным тоном ответил мой друг. – Вот она… Не знаете, почему на вас напали?

– Нет… Хотя догадываюсь. – Сунув руку за пазуху, я, пораженный открытием, взглянул на Джекстроу. – Пистолет… он на месте!

– Больше ничего не пропало?

– Ничего. Запасная обойма… минутку, – произнес я раздельно и принялся шарить по карманам парки. – Вырезка… Газетная вырезка… Я вынул ее из кармана полковника Гаррисона… Она исчезла!

– Вырезка? А о чем в ней сообщалось?

– Перед тобой набитый дурак, Джекстроу. – Досадуя на себя, я покачал головой и вновь поморщился от острой боли. – Я даже не прочитал проклятую статейку.

– А если б прочитали, то поняли бы, зачем ее у вас похитили, – вслух рассуждал Джекстроу.

– Но зачем… какой смысл? – удивился я. – Откуда им было знать? Я мог прочитать ее уже раз десять.