Ночь летающих гробов

– Это тебе четыре требуется, мне больше. Не меньше двенадцати, – потягиваясь, заметил я.

– Почему это?

– Всё просто. Во время сна мозг освобождается от информации, которую он переработал. Чем больше информации, тем дольше надо спать. У некоторых мозг днём почти совсем не работает…

– Болван.

Я послал Тоске воздушный поцелуй, она показала мне фигу.

Надо было пойти перекусить. Поднялся я с трудом, всё тело болело. Попробуй поспи на полу. Даже если в спальном мешке на настоящем гагачьем пуху – подарке одного канадца, которому я вывел бородавки с помощью гипнотизирующей лягушки.

Кое-как выпрямившись, я поплёлся на кухню. Перед уходом тут что-то грохнулось. Кухню я внимательно осмотрел, но ничего битого или необычного не нашёл. Всё было в порядке. И в целости. В другое время я серьёзно бы над этим задумался, но сейчас заморачиваться не хотелось. Хотелось есть.

Я состряпал две ленивые пиццы и сварил кофе. Мы позавтракали, пообедали и поужинали сразу, выпили кофе и отправились к Матвейке. Посмотреть, как он. Трудно ему, наверное, сейчас, без матери.

Матвейка был в порядке. Наш новый маленький друг хорошо выспался и даже сам сумел пожарить себе яичницу с сухарями. И открыть банку с горошком.

– Ну, как ты? – спросил я.

– Порядок! – весело ответил Матвейка. – Немножко боюсь…

– Это нормально, – сказал я. – Страх – это естественная реакция. Если ты не боишься – значит, ты псих. А ты не псих.

– Что, нотариус не удивился, когда увидел тебя в полном здравии? – поинтересовалась Тоска.

– Удивился. Он меня стал спрашивать, как всё прошло, и я ему ответил, что всё нормально. Только было страшно одному находиться в пустом доме. Я сказал всё так, как вы меня научили. Что очень, очень испугался, чуть сердце не остановилось. Он улыбнулся и спрашивать ни о чём больше не стал. А стал очень нервный – сказал, что сегодня заедет, как вчера, и чтобы я был готов.

– А больше в его поведении ты ничего не заметил? – Тоска решила поиграть в следователя.

– Нет, вроде бы ничего. Он постоял возле книжек и сказал: «Как много у вас книг» – и попросил одну почитать. Я разрешил. Мама всегда говорила, что книги – наше единственное богатство, но никогда не надо их жалеть.

Матвейка принялся вспоминать рассказы мамы о том, как долго собиралась их библиотека. Он с гордостью говорил, что знает практически всех авторов, все обложки и всегда замечает, когда мама приносит новинку. Правда, он пока ещё почти ничего не прочитал, но обязательно прочитает потом…

– Нотариус взял книгу? – мне пришлось его перебить.

– Нет, не успел. Ему кто-то позвонил, и он убежал. Сказал, что возьмёт вечером. Вечером так вечером.

Я внимательно разглядывал стеллаж с книгами.

– Тоска, тебе не кажется это странным? Неужели у нотариуса дома нет книг? – спросил я.

– Мне кажется, ты совсем не на то обращаешь внимание. Ну, захотел человек книжку почитать, и что? Гораздо важнее, кто ему звонил. Матвейка, может, ты слышал, нотариус называл какие-нибудь имена или фамилии?

«Какая ерунда», – подумал я. И решил осмотреть книжные полки повнимательнее. Даже табуретку с кухни притащил.

Всё как будто знакомо, классики отечественные и зарубежные, кое-кто из современных поэтов и прозаиков. На нижней полке детские книжки с картинками, обложки изрядно потрёпаны – видно, что Матвейке не чуждо чтение.

А вот и она, книга в деревянной обложке. Хорошо, что я в прошлый раз её сунул на верхнюю полку и она не попалась на глаза этому пройдохе.

Я снова подивился её обложке. Погладил деревянную поверхность. Так-так. Посмотрим, что тут внутри.

Я ожидал увидеть какой-нибудь древний текст на старославянском. Но страницы оказались чисты.

Матвейка с Тоской прекратили болтовню и наконец обратили на меня внимание.

– О, это очень старая книжка, – сказал Матвейка. – Как говорила мама, она передавалась из поколения в поколение исключительно по женской линии. И всё время её страницы были пусты. Один раз я хотел в ней порисовать, но мама меня наругала.

– Что-то подсказывает мне, что именно этот фолиантишко искал нотариус, – сказал я. – Матвейка, можно мы возьмём эту книгу с собой на некоторое время? А нотариусу про неё ничего не говори.

– А зачем тебе, что ты с ней будешь делать, её же совсем нельзя читать? – поинтересовался Матвейка.

– Наш Куропяткин немного колдун, – едко сказала Тоска. – Это мы с тобой в этой книжке ничего не видим. А великий и могучий Куропяткин сразу проникнет в её суть своим пристальным взглядом.

– Поживём – увидим, – ответил я с улыбкой. – Может, и проникну. Сейчас главное, чтобы она не досталась нотариусу. Если она ему нужна, значит, пригодится и нам.

И спрятал книжку во внутренний карман джинсовки. После чего сказал:

– Тоска, двинули.

Когда мы вышли на улицу, я не поверил своим глазам. За углом, на том же месте, что и вчера, стоял наш старший друг Фомич. Рядом с иномаркой своего товарища.

Я довольно выразительно посмотрел на Тоску, но она только пожала плечами.

Фомич нагло улыбался. Он был щегольски одет, от него за километр разило туалетной водой – той самой, которой так любят брызгаться начинающие коммерсанты.