Ночь, которая умирает

— Вот именно, попугай несчастный! Дайте мне пятьдесят гуманоидов и шесть месяцев, и я вам продемонстрирую панику, мир, охваченный паникой!

Обель тщетно попытался ответить. Его рот скривился в героическом усилии сохранить серьезность, но не смог. И словно по сигналу, все собравшиеся покатились в едином пароксизме смеха.

— Помню, — с трудом выдавил Инар Тубал, сирианин, по круглому лицу которого катились слезы неподдельного веселья, — был у меня один студент, который однажды заявил, что открыл стимул, способный вызвать всемирную панику. Я проверил его вычисления и высчитал, что он вознес в степень число, не там отделив целое от дроби. Так что он сбился всего на десять порядков. На сколько сбились вы, коллега Порус?

— Порус, разве вы не знаете закона Кроута, согласно которому невозможно вызвать панику более чем у пяти гуманоидов одновременно? Может, нам принять резолюцию, отменяющую этот закон? Может, нам и атомную теорию отменить, если мы ее не понимаем? — весело хихикнул Семпер Гор с Капеллы.

Порус выскочил из-за стола и схватил председательский молоток Обеля.

— Любой, кто вздумает засмеяться, получит по своей пустой башке вот этим!

Тотчас же стало тихо.

— Я беру с собой пятьдесят ассистентов, — отрезал зеленоглазый ригелианец, — и Джоселиан Арн доставляет меня к Солнцу. Я хочу, чтобы со мной отправились пятеро из вас — Инар Тубал, Семпер Гор и еще трое на ваш выбор, чтобы я мог полюбоваться их дурацкими лицами, когда продемонстрирую им то, что обещал, — Он угрожающе поднял молоток, — Ну!

Фриан Обель безмятежно воззрился на потолок.

— Договорились, Порус: с вами отправятся Тубал, Гор, Хелвин, Прат и Винсон. К концу отведенного срока мы или оказываемся свидетелями всемирной паники, что будет очень приятно, или же присутствуем при том, как вы отказываетесь от собственных слов, что представляется еще более приятным.

Вынеся это постановление, он хихикнул про себя.

Тан Порус задумчиво смотрел в окно. Перед ним во все стороны до самого горизонта раскинулся Терраполис, столица Земли. Приглушенный шум города доносился даже сюда, на полукилометровую высоту.

Было в этом городе что-то невидимое, неосязаемое, но не становящееся от этого менее реальным. И наличие оного становилось для маленького психолога все более очевидным. Он сам создал эту удушающую пелену липкого страха, опустившуюся на весь метрополис, — ужасающий, жуткий туман темной неуверенности, смыкающий холодные пальцы на горле человека и ненадолго, всего лишь ненадолго, подменивший подлинную панику.

Именно об этом говорили голоса, сливающиеся в городской шум, и каждый голос являл собой крохотную крупицу страха.

Ригелианец с неудовольствием отвернулся.

— Эй, Харидин! — рявкнул он.

Молодой арктурианец оторвался от телевизора.

— Вы меня звали, шеф?

— А что, по-твоему, я еще сделал? Беседовал сам с собой? Что было в последней сводке из Азии?

— Ничего нового. Стимулы недостаточно сильны. Похоже, у желтокожих более флегматичная натура, чем у белого большинства Америки и Европы. Но я все-таки распорядился не усиливать воздействие.

— Да-да, — согласился Порус, — усиливать не надо, иначе мы рискуем получить активную панику, — Он задумчиво помолчал. — Слушай-ка, мы почти у цели. Скажи им, пусть ударят по нескольким крупным городам — они более восприимчивы, — и на этом успокоимся. — Он снова повернулся к окну. — Великий космос! Ну и мир! Ну и мир! Открывается совершенно новая ветвь психологии… мы о таком и мечтать не могли. Психология толпы, Харидин, психология толпы! — Порус выразительно покачал головой.

— Зато у нас множество неприятностей, шеф, — пробормотал юноша. — Эта пассивная паника совершенно парализовала торговлю и коммерцию. Деловая жизнь на всей планете остановилась. Несчастное правительство парализовано. Они никак не могут понять, что же такое приключилось.

— Они поймут это тогда, когда я сочту необходимым растолковать всю ситуацию. Что же до неприятностей, то мне они тоже удовольствия не доставляют. Но ведь все это означает результат, дьявольски важный результат.

Последовало продолжительное молчание, потом губы Поруса сложились в скверное подобие улыбки.

— Эти пять придурков сегодня возвращаются из Европы, верно?

Харидин улыбнулся в ответ и кивнул.

— И чувствуют себя прескверно. Ваши предсказания сбылись в пяти случаях из десяти. Они согласны на ничью.

— Прекрасно, жаль только, что я не смогу увидеть рожу Обе-ля сразу после того, как он получит мое сообщение. Кстати, какие от него новости? — спросил Порус чуть тише.

Харидин показал два пальца.

— Две недели, и они будут здесь.

— Две недели… Две недели… — торжественно пропыхтел Порус. Он вскочил и направился к двери. — Думаю, мне надо навестить наших дорогих, драгоценных коллег и провести с ними остаток дня.

Когда появился Порус, пять ученых, входящих в группу, отложили свои занятия и погрузились в смущенное молчание.

Психолог злорадно усмехнулся.

— Вас удовлетворяют записи, джентльмены? Основные мои предсказания процентов на пятьдесят — шестьдесят ошибочны, не так ли?