Ню

Олива поливает нас тенью, солнце скатывается все ниже, нам пора расставаться. Пусть ненадолго, но это – невыносимо, и я вспоминаю слова Анат про далекую страну, дом, троих детей и собаку, и в первый раз думаю всерьез – а почему бы и нет?

Я уплываю в своих мечтах далеко-далеко. Я забываю про колодец своей души, где плещется непрозрачная вода цвета пустыни, я люблю свою Анат так нежно и бережно, как-будто глажу птенчика – доверчивого, любопытного, зеленоглазого птенца, вывалившегося из гнезда и, теперь вот, засыпающего на моей ладони. Она, и вправду, задремала на несколько минут в моих объятьях. Ее губы так красны от моих поцелуев, кажется, еще один поцелуй – и брызнет кровь…

Но это – закат.

Мы расцепляем руки. Мы расстаемся до завтра. Анат улыбается и прикасается пальчиком к моей груди, слева, где все время бьется…

– Я иду домой, но на самом деле, я остаюсь здесь, ты слышишь? Ты – чувствуешь? Это не сердце, это – я. Учти…

И она убегает, смеясь и отряхивая юбку, а я бреду домой. Бреду домой и боюсь заглянуть в колодец. И пустыня – поет мне, как всегда, что

времени – нет

В молодости не веришь, что время существует на самом деле. О нем просто – не думаешь.

Тогда мне казалось, что встречи под оливой – это наша вечность. Но однажды Анат пришла и сказала, что беременна.

Мне показалось, что я падаю в колодец. И молчаливая, цвета пустыни, вода – ждет меня. Ждет меня, чтобы сделать свое дело. И слева вот-вот стучать – перестанет.

– Асаф, Асаф, ты что? Что с тобой? Ты где?

– Я здесь.

– У тебя было такое лицо…

– Какое?

– Как будто ты куда-то провалился.

– Глупости, вот он я. Ну, что ты еще выдумала.

– Ты слышал, что я сказала?

– Конечно. Я слышал, я понял. Я понял, что… ты беременна… и у нас будет ребенок.

– Это чудо! Ты представляешь, какое это чудо?

– Нет, я еще не… Я, вообще, пока ничего не представляю. Мне пока…

– И мне страшно, ну и что? Мы справимся, увидишь. Сейчас самое главное – поговорить с родителями, твоими и моими. И пока ничего не говорить про ребенка, только про нас. Что мы любим друг друга и хотим быть вместе. Они же еще ничего не знают – ни твои, ни мои. Никто не знает…

– Никто не знает, да.

– Ну, вот, пусть узнают. Пора уже. А про беременность расскажем потом, вот и все. Слушай, я узнала, какие документы нужны, чтобы мы могли уехать в Австралию. Вот…

И она с упоением начинает говорить – единственная дочь своих родителей, моя девочка, моя ягодка, мать моего будущего…

…Если бы – не любовь. Если бы не любовь, все было бы легче, гораздо легче.

Потому, что

убивать – легко