Ню

…Остался только один рисунок, тот самый – первый. Когда Аня захотела снять и его, Нюта замотала головой, заплакала и убежала. Вот он – на стене, над моим письменным столом. Больше – ничего. Когда я смотрю на него, мне кажется, они вернутся – Аня и Нюта. И, может быть, вместе с ними вернется и…

Но, даже если – нет, то все равно, можно будет еще раз посадить Нюту на колени и смотреть на единственную девочку на свете, рисующую – счастье. И может быть, даже, набравшись нахальства – попросить:

– Научи меня рисовать…

Евангелие от Лю

1

– Хочешь, я буду твоей книгой?

– Если только – карманной.

– Почему карманной?

– Чтобы трогать, когда захочу…

– Люсь, можешь подойти?

– Нет, сейчас – нет, не могу, а что? Срочно?

– Срочно, срочно, ну подойди, ну. Пожалуйста…

– Хорошо, хорошо, иду… – вытираю руки о фартук и иду к нему в кабинет.

– Что, Сань?

– Посмотри, почитай. Текст – мертвый. Совершенно. И я не могу понять, в чем дело. Хоть тресни…

– А я тебе уже говорила, но ты же не слушаешь. Текст не может быть живым, если неживые герои, которые в нем… обитают. А главный герой у тебя еще и человек плохой – очень.

– И пусть. Плохой совсем не значит – мертвый. И плохие герои должны присутствовать – как в жизни. А в данном конкретном случае, вообще непонятно, чем он тебе так не угодил…

– А зачем он Ирку бросил, а?

– Потому, что она ему по характеру – ну никак. Иначе и быть не могло…

– Ну да, конечно. Столько лет была – как, кормила, поила, обстирывала, да чего там, просто – ложилась под него и вдруг, видите ли – характер!

– Тебе не понять, ты рассуждаешь, как женщина…

– А я и есть, между прочим… Или ты сомневаешься?

…– Хм… Попробуй тут – засомневайся. Себе дороже…

– То-то же…

– Но оставаться вместе им все равно – невозможно. Что бы ты не говорила.

– И почему же это?

– Потому, что для этого смелость нужна и понимание, чтобы остаться – до конца, чтобы состариться – вместе… Ты знаешь, большинство разводов либо в самом начале, либо уже после сорока. Между сорока и пятьюдесятью – вот так. Человек просто пытается продлить свою молодость – пусть даже за счет другого. И с этим ничего не поделаешь. Только если двое смогли еще – до, создать и сохранить нечто такое, что поможет им преодолеть этот барьер страха, молодость – старость. Но ты и сама понимаешь, что так везет не всем. Неужели и с этим ты не согласна?

Я вздыхаю и соглашаюсь. Потому, что соглашаюсь – всегда. Пора уже привыкнуть за столько лет… Но есть же такое, к чему не привыкнуть никогда. Саня – муж мой, непредсказуем, упрям и слеп. Абсолютно. Ничего не видит. Я его боготворю и им восхищаюсь, хотя стараюсь не показывать вида. Иногда даже спорю и ругаю – специально. Но он, по-моему, все равно – догадывается. Интуиция у него…