Ниточка к сердцу

— Ага, и феи тоже, — презрительно бросил Бидуорси. — Моя мать так говорила. Она была славной женщиной и не забивала мне голову всякими нелепыми враками… слишком часто. — Он сплюнула на дорогу. — Хватит дурака валять! — Затем он грозно посмотрел на солдат: — Ну ладно, доставайте оружие, если вы, конечно, взяли его с собой, помните, где оно у вас находится, и знаете, в какой руке его держать. Приказы будете получать от меня. Со следующим объектом я буду разбираться сам.

Бидуорси сел на большой камень у дороги и стал ждать, не сводя глаз с города. Глид расположился рядом, тяжело сопя, с несколько уязвленным видом. Солдаты продолжали стоять поперек дороги с бластерами наготове. Проползло полчаса, но так ничего и не случилось.

Один из солдат спросил:

— Сержант-майор, можно закурить?

— Нет.

В печальном молчании они смотрели на город, облизывали губы и думали. А мыслей было много. Город — любой город, населенный людьми, обладал теми притягательными свойствами, которые невозможно было найти в космосе. Огни, людская суета, свобода, смех — все то, из чего складывалась нормальная жизнь, по которой они так истосковались.

Наконец из города на шоссе выехала большая машина и покатилась в их сторону. Это было длинное блестящее транспортное средство обтекаемой формы на двадцати шарах — по десять с каждой стороны, оно издавало такой же пронзительный визг, как и его предшественник, только еще громче, но при этом вентиляторов нигде не было видно. Машина была до отказа забита людьми.

Ярдах в двухстах от импровизированного блокпоста из громкоговорителя под капотом автомобиля заревел настойчивый голос: «Дайте дорогу! Дайте дорогу!»

— Ну вот, — удовлетворенно проговорил Бидуорси. — Теперь у нас тут целая толпа. Один из них точно нам все расскажет, или я уйду со службы. — Он встал с камня и приготовился.

— Дайте дорогу! Дайте дорогу!

— Стреляйте по колесам, если он попытается прорваться! — приказал Бидуорси солдатам.

Но стрелять не пришлось. Машина сбавила скорость и остановилась в ярде от ожидавшей ее шеренги. Водитель высунул голову из кабины. Пассажиры тоже с любопытством выглянули из салона.

Собравшись с духом, Бидуорси решил произвести впечатление своего в доску. Он подошел к водителю и сказал:

— Доброе утро.

— Что-то плоховато у вас с чувством времени, — заметил тот. У водителя был синий подбородок, сломанный нос и деформированные уши, похожие на цветную капусту. Он выглядел как один из тех водил, которые обожают устраивать яростные гонки на трассе. — Вам что, часы не по карману?

— Хм?

— Сейчас не утро, а самый что ни на есть конец дня.

— Ах, вот, значит, как, — проговорил Бидуорси, натянуто улыбаясь. — Добрый день.

— Я в этом не уверен, — задумчиво проговорил водитель. Он облокотился на руль и с угрюмым видом принялся ковырять в зубах. — Одним днем ближе к могиле.

— Может быть, — согласился Бидуорси, мрачные слова не произвели на него особого впечатления. — Но меня сейчас тревожит совсем другое и…

— И без толку тревожиться о том, что было раньше или происходит сейчас, — посоветовал водитель. — Ведь впереди нас ждут куда более серьезные заботы.

— Может, и так, — согласился Бидуорси, в глубине души чувствуя, что время и место для размышления о темной стороне бытия было выбрано не самое удачное. — Но я предпочел бы решать свои собственные проблемы, когда захочу и так, как сочту нужным.

— Проблемы каждого человека — это не только его проблемы. А кроме того, время и методы, которые он выбирает, ему тоже не принадлежат, — заметил суровый оракул. — И про нынешний момент можно сказать то же самое, правда?

— Не знаю, и мне плевать, — ответил Бидуорси. Его самообладание таяло по мере того, как поднималось давление. Он понимал, что Глид и солдаты наблюдают за ним, все слышат и, возможно, улыбаются про себя. А еще тут был целый автобус глазевших на них пассажиров. — Мне кажется, вы просто переливаете из пустого в порожнее, чтобы потянуть время. Посол Земли ждет…

— Мы тоже, — многозначительно заметил водитель.

— Он хочет поговорить с вами, — продолжил Бидуорси, — и он будет с вами говорить!

— Я никоим образом не стану ему в этом препятствовать. У нас здесь свобода слова. Пусть придет сюда и скажет все, что сочтет нужным, чтобы мы могли поехать дальше.

— Вы, — заявил Бидуорси, — отправитесь к нему. — Он махнул рукой в сторону салона: — И все ваши пассажиры тоже.

— Только не я! — возразил толстяк, высунувший голову из бокового окошка. На нем были очки с такими толстыми линзами, что глаза за ними напоминали яйца-пашот. Кроме того, на голове у него громоздился цилиндр с белыми и розовыми полосками, как на леденцах. — Не я! — повторило это создание с твердостью в голосе.

— И не я, — подхватил водитель.

— Ну ладно, — с угрозой заявил Бидуорси. — Сдвинешь эту птичью клетку хоть на дюйм, не важно, вперед или назад, и мы в клочья распотрошим твои толстопузые шины. Вылезай из кабины.

— И не подумаю. Мне и здесь хорошо. Попробуйте меня вытащить.

Бидуорси подал знак ближайшим к нему шести солдатам:

— Вы слышали, что он сказал? Вытащите его!