Ниточка к сердцу

С недоумением на лице Харрисон вошел внутрь. Капитан Грейдер сидел за столом и в задумчивости рассматривал лежащий перед ним листок. Сбоку от него по стойке «смирно» стоял полковник Шелтон, а позади — майор Хейм. У обоих лица были искажены мучительными гримасами, как у людей, вынужденных терпеть отвратительный запах, пока сантехник пытается ликвидировать протечку.

Его Превосходительство расхаживал туда-сюда перед столом и бормотал в свои подбородки:

— Прошло всего пять дней, а все уже катится к черту! — Он повернулся к Харрисону и резко выпалил: — Ах вот и вы, мистер. Давно вернулись из увольнения?

— Вчера вечером, сэр.

— Хм, раньше времени? Как странно. Вам проткнули колесо или еще что-нибудь стряслось?

— Нет, сэр. Я не брал с собой велосипед.

— Весьма кстати, — одобрительно покивал посол. — Иначе вы сейчас были бы в тысячах миль отсюда и крутили бы педали как сумасшедший?

— Почему?

— Почему? Он еще спрашивает почему! Я сам хотел бы знать — почему! — Немного отдышавшись от охватившей его злости, посол спросил: — Вы ходили в город один или с кем-то?

— С сержантом Глидом, сэр.

— Вызовите его, — сказал посол, глядя на Моргана.

Морган послушно открыл дверь и прокричал:

— Глид! Глид!

Ответа не последовало.

Он снова позвал его, и опять безрезультатно. Подключили систему оповещения, но Глид так и не изъявил желания прийти.

— Он отметился в табеле?

Грейдер заглянул в свой список:

— Раньше остальных. За двадцать четыре часа до установленного времени. Он мог незаметно выскользнуть сегодня утром вместе со второй сменой отправившихся в увольнение и нигде не отметиться. Это двойное правонарушение.

— Если его нет на корабле, значит, он за его пределами. Не важно, нарушение это или нет.

— Да, Ваше Превосходительство, — немного устало подтвердил капитан Грейдер.

— ГЛИИИД! — завыл Морган, выйдя в коридор. Через мгновение он снова просунул голову в штурманскую рубку и проговорил: — Ваше Превосходительство, один из солдат говорит, что сержанта Глида на борту нет, потому что совсем недавно он видел его в городе.

— Пригласите его сюда. — Посол с нетерпением махнул Харрисону рукой: — Подождите здесь и постарайтесь не хлопать своими злосчастными ушами. Мы с вами еще не закончили.

Вошел высокий долговязый механик. Быстро моргая, он опасливо осмотрелся по сторонам и слегка струхнул при виде хмурого высокого начальства.

— Что вам известно о сержанте Глиде? — спросил его посол.

Механик облизал губы и, судя по всему, уже пожалел о том, что рассказал о пропавшем сержанте.

— Видите ли, ваша честь, я…

— Обращайтесь ко мне «сэр».

— Так точно, сэр. — Он снова в замешательстве заморгал. — Я ушел вместе со второй сменой сегодня рано утром, а вернулся пару часов назад, потому что у меня желудок свело от голода. Так вот, по дороге я встретил сержанта Глида и поговорил с ним.

— Где? Когда?

— В городе, сэр. Он сидел в одной из тех машин, которые путешествуют на большие расстояния. Мне это показалось странным.

— Переходите сразу к сути. Он вам что-нибудь сказал?

— Немногое, сэр. Вид у него был очень радостный. Он упомянул молодую вдову, которой тяжело в одиночку возделывать двести акров земли. Ему кто-то рассказал про нее, и он решил съездить посмотреть. — Он запнулся, попятился назад, а потом добавил: — Еще он сказал, что назад вернется разве что в кандалах.

— Он — один из ваших людей, — сказал посол полковнику Шелтону. — Вояка, который вроде бы должен быть отменно дисциплинирован. Прослужил столько лет, имеет три нашивки, и до пенсии оставалось всего ничего. — Он снова сосредоточил внимание на механике: — Глид хотя бы сказал, куда именно направляется?

— Нет, сэр. Я спросил его, но он только улыбнулся и сказал: «Невуд!» И я вернулся на корабль.

— Ну хорошо. Можете идти. — Его Превосходительство посмотрел вслед уходящему механику, после чего возобновил беседу с Харрисоном:

— Вы ушли в увольнение с первой группой.

— Так точно, сэр.

— Позвольте мне сказать вам кое-что, мистер. Всего корабль покинуло четыреста двадцать человек. Из них вернулись только двести. Около сорока пребывали в разной степени алкогольного опьянения. Десять из них сейчас сидят в карцере и вопят «Не буду!» дружным хором. Я не сомневаюсь, что они продолжат орать то же самое, когда протрезвеют.

Посол уставился на Харрисона так, словно тот был лично виновен в происходящем.

— Во всем этом есть нечто парадоксальное. Я еще могу понять пьянство. Всегда найдутся отдельные индивидуумы, которые теряют голову, высадившись с корабля. Но из двухсот человек, которые все-таки соизволили вернуться обратно, примерно половина сделала это раньше времени, как и вы. По той же причине: атмосфера в городе далека от дружелюбной, все обращались с ними, как с пустым местом, и под конец им это просто надоело.

Харрисон ничего не ответил.