Нисхождение короля

– Даже дышать иногда трудно, будто выкачали весь воздух. Болят ребра, кружится голова, а во рту такой соленый привкус. И холодно, так холодно. В какие-то минуты кажется, что я чувствую, где лежат его останки. Ощущаю себя мертвецом на дне морском. Понимаешь? Я как будто умерла вместе с ним, и это чувство не уходит, – я негромко всхлипнула, оборачиваясь к Алисте, впервые видя человеческие эмоции на ее лице. Ей было больно слушать мои слова. – Мама, почему ты никогда не говорила, что потерять папу было так нестерпимо тяжело? Неделя за неделей, а легче… никак, – голос мой сорвался, и тогда Алиста Винцель вскочила, подбежала ко мне, пряча в теплые материнские объятия, укрывая и сжимая со всей силой любви.

– О, моя бедная девочка, за что это с тобой происходит, – запричитала она, а я вдыхала родной запах и никак не могла остановить слезы. Я давно так легко не плакала, будто до этого момента все держала под замком, а сейчас выпустила.

А когда меня немного отпустило, мама чуть отстранилась и обхватила мое лицо руками, очень прямо, внимательно глядя в глаза:

– Сэлли, что бы с тобой ни происходило, ты должна знать, что это никак не связано со смертью Артана. Видишь ли, когда рвется слияние, ты чувствуешь мгновенную острую боль, потом холод. Это невыносимо… в первые мгновения. Потом легче. Будто рана на сердце затягивается. Иногда в холодную пору побаливает, но быстро проходит. Слияние не утягивает партнера за грань, милая. Поэтому я не знаю, что именно ты чувствуешь.

* * *

Алиста отвела меня в ванную комнату. Сама наполнила чугунное ложе горячей водой, сама искупала меня, как в детстве. Она высушила и уложила мои волосы, подобрала чистое платье, лично сходив за ним в мои покои, помогла одеться и сама переоделась в домашний наряд, а после с помощью ночного слуги организовала в бывшем отцовском кабинете ужин.

После всего нам обеим стало чуть легче говорить друг с другом, но скрытое напряжение все равно чувствовалось в матери, а от осторожных расспросов она отмахивалась, говоря, что я многое себе напридумывала. Поэтому я тушевалась, не зная, что именно могу ей рассказать. И как.

– Мы не ожидали, что ты так скоро вернешься, к тому же ночью, без вещей и на крыльях. Ты что, сбежала из столицы? Надоел придворный лоск? – полушутя спросила Алиста, пока я оглядывалась по сторонам.

Этот кабинет я запомнила иным. После смерти отца мама запрещала нам с сестрой сюда приходить, поэтому я не знала, что она настолько его переделает под себя. Здесь появились диван с маленькими креслами и столик. Алиста Винцель предпочитала встречать важных гостей именно так, с чаем и фруктами или ягодами. Она сменила синие портьеры на кисельные, убрала часть мебели, вместо морских картин повесила сельские. Добавила мягкий ковер, а на столе навела идеальный порядок. Ручаюсь, и маленькая бутылочка коньяка, что отец прятал среди книг, тоже исчезла. И только маленький портрет кэрра Милоша Винцеля на подставке напоминал о его существовании в нашей жизни. Остальное мама потихоньку стерла за эти семь лет.

Наверное, именно это подсказывало мне быть осторожной. Но я не могла молчать. Хотя и подобрать слова никак не выходило.

– Ладно, рассказывай. По глазам вижу, что не только смерть Артана тебя тронула. Случилось еще что-то, помимо объявления войны Подводному миру, – спокойно заявила она, когда в пустом разговоре повисла пауза.

Облизнув губы, я впервые заговорила искренне, наплевав на смутную тревогу:

– Король посадил меня под замок за отказ убивать невинных жителей моря. До этого, даже когда муж был жив, он неоднократно приставал ко мне, выказывая сомнительное расположение. И когда я осталась одна, пытался воспользоваться моим бессознательным положением. Поэтому я сбежала из столицы и намереваюсь как можно скорее оказаться в Ауэрских лесах. Я пришла за тобой и твоим мужем, потому что опасаюсь последствий. Никлос не сможет забрать меня от эльфов. А через вас легче всего будет до меня добраться.

Маленькая чашка в материнских руках треснула.

– Ты понимаешь, что говоришь, Сэлли? – лицо Алисты окаменело, и она застыла, чужим взглядом окидывая меня с ног до головы. – Это измена, милая. Как ты могла так себя повести? Это не поведение благородной кэрры. Что заставило тебя так низко пасть?!

Я опешила и не сразу нашлась с ответом. А Алиста, поставив чашку на столик, трясущимися пальцами протирала платком испачканную юбку, поглядывая на часы, будто и минуты рядом больше не могла вынести. Ждала, когда уйду, и все придет в норму, осколки соберутся в целое, а мир восстановится.

– Мама, ты хоть понимаешь, о чем говоришь? О благородстве, чести и достоинстве! О том, чего я чуть не лишилась! Посмотри на меня, пожалуйста. Мы никогда не были откровенны друг с другом, не были близки, но ты моя мать, и ты должна меня выслушать. Поддержать. Просто понять! – я потянулась к ней, но она отдернула руку и отсела дальше, а когда я попыталась продолжить, Алиста перебила: