Нисхождение короля

Дом встретил тишиной, в окнах не горел свет. Площадка покрылась снежными шапками, и ко мне, когда приземлилась, не вышел охранник Прокл, наш Следящий за небом. В такую пургу это было мне на руку, хотя меня чуть не снесло при превращении в человека, в результате чего за край улетело пальто Амалии, и я осталась в легкой кофточке и брюках. Обхватив себя за плечи, наклонилась как можно ниже и, сопротивляясь порывам ветра, что норовили сбить с ног и отправить следом за пальто, подошла ко входу в замок. Старая дверца отчаянно скрипела, пока я дергала за ручку, пытаясь плечом выбить замок. Наконец, удалось прорваться внутрь, и я чуть не шлепнулась, оказавшись в теплом помещении.

На мое явление отреагировал Прокл – вскочил с покосившегося стула и испуганно вытаращился на меня.

– Кэрра Селеста, – полусонном голосом протянул он, оглаживая полы новенькой зелено-белой формы.

Мама говорила, что они с Лиамом уже почти придумали, каким будет их род после раздела Зеленого дома. Видимо, такими стали родовые цвета. Присмотревшись, я сообразила, что к белому на плечах прилегают и черные ромбы. Алиста решила подчеркнуть, что ее дочь перешла под покровительство короны, и осмелилась добавить черный в свой герб.

– Кэрра Алиста Винцель здесь? – мужчина закивал, добавив, что все уже давно спят.

Я велела ему молчать и делать вид, что меня здесь не было, а сама отправилась к матери. Один из плюсов благородного происхождения – наличие у супругов раздельных спален. Оставалось только надеяться, что мама предпочла сегодня спать у себя, а не рядом с Лиамом. Обычно так и бывало, во время беременности женщины становятся во сне беспокойными, да и температура тела может нагреться до девяноста градусов – не каждый мужчина выдержит подле себя такую печку.

Крадучись, я спустилась по винтовой лестнице, пробираясь коридорами для слуг, избегая скрипучих половиц и скрываясь за портьерами, когда показывался полуночник из обслуги. В конце концов я нырнула в один из семейных тайных проходов, ведущих в родительскую спальню.

Скрипнула старыми петлями дверца, я на ощупь переступила порог, сдерживая желание чихнуть от скопившейся пыли. Застыла на месте, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. И только потом подошла к кровати, подтащила стул и опустилась рядом со сладко спящей мамой.

От шума она не проснулась, и я негромко позвала ее по имени. Но даже тогда Алиста Винцель не сразу сообразила подняться, пока я не включила прикроватную магическую лампу – одно из десятков новшеств, появившихся дома за прошедшее лето. Глядя на меня, мама обеспокоенно нахмурилась, положив руку на пока еще маленький живот.

– Сэлли? Что ты здесь делаешь? Как ты сюда попала? – сонно заговорила она, растирая лицо, оглядываясь в поисках часов.

– Прилетела на крыльях из Гаделя, а из столицы – порталом. Ты знаешь, что произошло, да?

– Мы все слышали слова короля, – все так же растерянно ответила Алиста, выбираясь из постели. Тяжелая коса распалась на вьющиеся пряди, закрывая слегка сутулящуюся спину, но мама не торопилась их собирать. Обувшись в домашние тапочки, она накинула на плечи шелковый халат, и только потом, опустившись у дамского столика, принялась переплетать прическу.

– Мы с Лиамом хотели приехать к тебе, поддержать, но король запретил, – сухо продолжила Алиста, глядя на себя в зеркало и украдкой поглядывая на меня. – Сказал, что смерть Артана раздавила тебя, и ты не принимаешь гостей. Он был убедителен, и нам пришлось уступить.

Я, оставаясь на стульчике возле материнской постели, сложила ладони на коленях, сжав их.

– Почему ты вернулась, Селеста? Разве ты не должна быть рядом со своим попечителем? – закончив возиться с волосами, тем же сухим и отстраненным голосом продолжала мать. Обернувшись, она как-то странно оглядела меня, поджимая губы. – Или ты приехала устроить похороны мужа? Так они уже закончились. Трана Гадельер организовала их сразу после объявления о начале войны. Ты все пропустила.

– Я приехала поговорить с тобой, – мне стало холоднее, чем в той комнате, куда бросил меня Никлос. Находиться рядом с Алистой было все равно что на леднике лежать. Одиноко. – Я хотела спросить тебя, почему ты никогда не рассказывала, что это так больно – потерять любимого? Почему это так невыносимо? Я каждый день пытаюсь держаться, собрать себя в одно целое, но часть меня будто вырвали, и я не могу перестать ее искать.

Резко вскочив, я обхватила себя за плечи, отворачиваясь от мамы к темному окну. Сквозь старые ставни дули сквозняки, легко поднимая невесомую тюлевую ткань. Я видела очертания чернильных гор вдалеке, на фоне сверкающей россыпи звезд – буря на время рассеялась, показав тонкий желтый полумесяц.