Нищий

— Давай, — с удовольствием согласился я, заблудиться я бы тоже не заблудился, но лишний повод остаться подольше с красивой женщиной — почему бы и нет?

Я натянул штаны, сапоги, Аранна тоже оделась, обняла меня за голый торс, и мы пошли к лагерю. Возле моей землянки она крепко поцеловала меня в губы и прошептала:

— Спасибо. Было очень, очень здорово. Ты молодец! — Потом она развернулась и исчезла в темноте.

Я потихоньку вошел в землянку, сел на свою лежанку и стал снимать с себя сапоги.

— Что, засранец, все-таки поддался бабе. — В темноте гулко прогремел «шепот» Бабакана. — Хе-хе-хе… вот она тебя как взяла на крючок. Говорил же тебе, эти эльфийки ух какие злостные и горячие бабы! Сколько было случаев, люди из-за них с жизнью кончали — все-таки они точно владеют любовной магией! А хороша в постели? Как она? Давай поделись с другом!

— Бабакан, иди-ка ты… знаешь куда. Спи давай, извращенец! Рассказ ему подавай… Все, не мешай спать!

— Конечно, чего тебе — ты-то уже с бабой побывал, а твой друг уже две недели…

Бабакан еще гудел чего-то, а я уже засыпал, продолжая ощущать на своей груди упругое тело эльфийки, ее ласковые руки и пахнущие почему-то розами и вишневым вареньем губы… Сон накрыл меня улыбающимся, и даже Бабакан не мог сбить моего идиллического настроя.

Утро началось с рыка, похожего на брачный рев марала — правда, я его никогда не слышал, но представлял именно так:

— Вставай, развратник, прелюбодей и пьяница! Пора похмеляться, есть жареного барашка и бить морды товарищам! — Бабакан громко топал ногами, расхаживая по землянке. — Собирайся давай и натяни рубаху на свою исцарапанную спину — ты меня смущаешь! Хе-хе-хе!

Я вышел из землянки, потягиваясь и зевая, и медленно побрел к ручью. Там разделся и голышом залез в ледяную воду, вздрагивая от холода. Потом попрыгал по берегу, стряхивая воду, и быстро оделся — почему-то мне послышалось недалеко сдавленное женское хихиканье.

«Вот чертовы эльфийки — от них не спрячешься», — подумал я, покрывшись запоздалым румянцем, и поспешил к кострам, где на вертелах жарились бараньи туши. Их еще только недавно водрузили над углями, равномерно рассыпанными толстым слоем. Уже сколачивались столы, выкатывались бочонки с пивом — скоро, скоро должен был начаться пир. По моим ощущениям, было еще часов девять утра, но все уже кипело и бурлило вокруг — устанавливались мишени для лучников, мишени для метателей топоров и ринг для борцов. Когда все было готово, на середину площадки вышел Саркапад и гулким голосом объявил:

— Сейчас будут проведены соревнования лучников, метателей топоров и борцов! Может участвовать каждый желающий. За первое место в каждом состязании приз — десять золотых! После окончания соревнований — пир в честь открытия новой рудной жилы. И — принятие в клан «Синего озера» нового члена — рудознатца Викора!

— Поздравляю! Поздравляю!

Ко мне подходили незнакомые гномы, эльфы, подошла и Аранна. Она поздравила и поцеловала меня в губы, на виду всего народа — окружающие засмеялись и стали подначивать какого-то высокого эльфа, стоявшего в стороне с жестким напряженным лицом. Как я понял, это и был неудачливый бывший ухажер Аранны, отвергнутый ею ради меня. В его глазах светилось желание обязательно меня убить, и не меньше того. Мне как-то стало нехорошо на душе — вот так и совершаются предательства и страшные, подлые мести — из-за женщины.

Начались состязания. Вначале стрельба из лука. Описывать ее можно бесконечно долго, и лучше, чем это сделал Вальтер Скотт, невозможно. Одно только отличало — здесь участвовали лучницы, и было просто наслаждением смотреть на их великолепные тела и на то, как они пускали стрелы в цель — не хуже, чем их мужчины, — красивое зрелище. Гномы тоже состязались в стрельбе, азартно провожая каждую выпущенную соплеменником стрелу, но их умение не могло сравниться с эльфийским.

Борьба была специфичной. Гномы, которые боролись в кругу, напоминали цирковых медведей — они рычали, ревели, стараясь выбросить друг друга из круга. Один даже набросился на соперника и укусил его за ухо, в связи с чем был тут же дисквалифицирован за неспортивный поступок. Однако он не обиделся и вместе с укушенным отправился пить пиво к кострам. Они ругались с поварами, пытаясь оттяпать своими ножами по куску от жарящихся бараньих туш.

В борьбе гномы были первыми — эльфы не могли долго устоять против медведеобразных коротышек. Метание топоров тоже считалось исконно гномьим промыслом. Впрочем, как и борьба. Они метали громадные стальные топоры так ловко, что если бы их целью стал всадник — лезвием ему точно бы снесло голову.