Ньирбатор (СИ)

Утром я направилась в местный трактир Каркаровых, чтобы вернуть Агнесе руны, которые она в прошлый раз забыла у меня (и замок тотчас же прибрал их к рукам). Нашлись они только прошлым вечером. Госпожа мимоходом обронила, что это недобрый знак. Но знак чего? И насколько недобрый?..

Первым, кого я повстречала, выйдя из замка, был сторож нашего старейшего кладбища, сквиб Тодор Балог. Выглядел он паршиво: шальныe глаза, опухшee лицo. Довершали каpтину тряcущиеся руки c нecтрижеными ногтями. Мужчина слегка шатался и казался очень хмурым. Поздоровавшись со мной, он как-то странно на меня посмотрел и прохрипел: «Будь осторожна, Приска... И ты, и Агнеса, и Гонтарёк. Положение ужасное, сказать по правде. Силы тьмы наступают, — он нервно комкал клетчатый носовой платок. — Ты слышала визг в лесу?! А вчера мой пёс пропал. Говорят, это дел рук оборотней... Будь осторожна, Приска. Только будь осторожна...»

Я всегда считала Балога человеком весьма прозорливым, а после услышанного гнетущее чувство мертвым грузом легло на моё сердце. И что с того, что он сквиб? Разве он повинен в том, что его предки, спариваясь с магглами, лишились магического дарования? Его род осквернён, но сам он не озлобился. Временами, сидя в «Немезиде», он напевает старую венгерскую песню, бывшую некогда гимном Дурмстранга «Я пирую во всех прожитых мною жизнях». Прекрасная трогательная песня. Родители пели её за праздничным столом каждый раз, когда я приезжала домой на каникулы. Весь Сабольч-Сатмар-Берег когда-то её пел. Кто знает, затянет ли её снова кто-нибудь, кроме Балога.

Понедельник, 14 ноября

Сегодня произошло нечто поистине стоящее того, чтобы это записать. На площади Аквинкума около трёх часов пополудни орала как резанная Мири — цыганка, считающая себя провидицей.

«Блеяние кентавров!», «Уймите её!» — доносились, как обычно, насмешки и улюлюканья из толпы.

Красивое смуглое лицо Мири с острыми чертами выглядело измождённым. Она была одета в венгерское такаро — ведьмино одеяло, тёмный артефакт, который стал причиной раздора в её семье, и из-за которого её позорно изгнали. Маги брезгуют её прорицаниями, и на то есть несколько веских причин, но сегодня её слова привлекли мое внимание, да так, что меня пробрала дрожь и, как быстрая чешуя, скользнула по моей спине.

— ПОКОРИЛ САМУ СМЕРТЬ! ИЗУЧИЛ ЕЁ ВДОЛЬ И ПОПЕРЁК! ПРЕВОЗМОГ ЕЁ! НАДРУГАЛСЯ НАД НЕЙ! ПРОДЕЛАЛ САМОЕ ДЛИННОЕ РАССТОЯНИЕ! ТРЕПЕЩИТЕ, ЖИВОТНЫЕ!

Рядышком стояла горстка волшебниц — они обменивались встревоженными взглядами; лавочники и трактирщики бормотали ругательства, их физиономии красноречиво изрыгали: «Кто-нибудь закройте ей рот!»

Когда Мири училась в Дурмстранге, над ней часто измывались; её обзывали грязнокровкой без каких-либо на то оснований. Теперь же она обзывает всех с поводом и без. А однажды она даже заявила: «Животные — это вы все, те, кто пережил режим! Всё это чёртово медье! Всех достойных утащила смерть! Остались одни пресмыкающиеся! Животные... Животные, вот кто вы есть! И я здесь, чтобы вам напоминать!

Вот и теперь, когда я осведомилась, о ком это она огласила такое жуткое пророчество, Мири, зло усмехнувшись, ответила: «Жи-во-т-ны-е-е-е-е!», растягивая слова на манер Ангреногена, когда тот выступал за трибуной перед народом.

У меня похолодело в груди, а возникший внезапно комок в моём горле был сродни шару адского огня. Я тяжело сглотнула. О Мири судачат, что рассудок её окончательно помрачился, но она-то считает себя гласом истины. «А вдруг правда?» — запоздало мелькнуло в мыслях. С каждым её словом, накрепко засевшем в моей голове, на меня накатывала непомерная тяжесть.

Я поспешила отойти прочь. Внезапно в толпе я увидела Варега — его пронзительно-зеленые глаза были устремлены на меня. Он как-то грустно мне улыбнулся, но я не нашла в себе сил ответить. Не мешкая ни секунды, я развернулась, чтобы уйти оттуда как можно скорее.

Комментарий к Глава Первая. Присцилла *Младшая Эдда

**медье — венгерское графство

====== Глава Вторая. Вандализм ======

Среда, 15 ноября 1963 года

Выглядывая из окна своей комнаты в Ньирбаторе, я сейчас вижу лишь нагромождение мертвых ветвей, которые призрачно колеблются в поднимающихся от земли ядовитых испарениях — последствии моего неудавшегося заклинания в сочетании с зельем разряда kairos. Где именно я допустила оплошность? По окончании Дурмстранга я с головой ушла в малоизученные отрасли магии и продолжаю ставить бессчётное количество экспериментов. В эксперименте сперва необходимо построить гипотезу. Строятся предположения; устанавливается связь. Признаться, мои изыскания изредка выходят из-под контроля.

И вот я сидела и думала о том, что бы мне посоветовал профессор Сэлвин, преподаватель светлых и тёмных искусств, мой ориентир во время учебы в Дурмстранге.