Ньирбатор (СИ)

Вся страна была охвачена огнём; левый берег Пешты стал свалкой трупов. Из-за отравленного проклятиями воздуха ни одной птицы не осталось в городе и его окрестностях; леса наводнили акромантулы, которых не видели в этих краях последние тридцать лет. Месть прихвостней была чудовищней преступлений их главаря, а магглы в своём неведении списывали все преступления на якобы неуловимого серийного убийцу.

Госпожа Катарина, приютившая меня, является наследницей древних родов Мальсиберов, Годелотов и Баториев. Её дом — это замок Ньирбатор, в котором когда-то родилась могущественная ведьма Графиня Эржебета Батори. На протяжении многих веков этот замок был источником неизученной до конца волшбы и ведовства. По окончании Дурмстранга я с головой ушла в исследования, ставя бессчётное количество экспериментов, посему для меня замок стал счастливейшей находкой и самой настоящей отдушиной.

Казимир Летописец в своих трудах сравнивает его с британским Хогвартсом, и называет «уродцем маленьким, но необъятным». Меня такое сравнение всегда озадачивало. Дело в том, что Тина Олливандер, выпускница Хогвартса и моя хорошая подруга, которая каждые пару лет приезжает ко мне погостить, сказала мне по-секрету, что в Хогвартсе отсутствуют те подпитывающие низкие вибрации, которые так щедро изливаются в Ньирбаторе.

Маггловскому взору замок внешне предстает таким как есть: его отталкивающий вид служит нам превосходным щитом. По своему архитектурному типу он напоминает цилиндрическую башню. Замок построен наполовину из черного камня и бетона с использованием изогнутого типа, а наполовину выложен прямоугольными базальтовыми глыбами. На верхних трёх этажах замка находятся несколько сводчатых арок и множество люков, опечатанных металлическими скобами. Эти люки скрывают сокровища и тайны, оставленные древними родами своим потомкам.

В иные мгновения, выглядывая из окон Ньирбатора, у меня бывает такое чувство, будто бы часть замка, внутри которой я нахожусь, поднимается в небо на высоту нескольких тысяч футов. Внутри этого пропитанного чарами сооружения концентрируется атмосфера защищённости и в то же время скрытой угрозы. Короче говоря, я души не чаю в загадочной природе колдовства, породившего такой мрак.

У магглов же, как говорил профессор Картахара, при взгляде на замок возникает болезненное ощущение упадка. Вокруг него разбуянились заросли лощин и вязов с причудливо изогнутыми мертвыми стволами. Здесь царит мешанина тёмных ущелий и сорняков, а самым опасным место вблизи Ньирбатора является Луговина или «Свиное Сердце», как её нарекли здешние.

Неподалёку от деревни, прилегающей к замку, на холме горы Косолапой стоит особняк семьи Гонтарёк — обращённое фасадом на юг помпезное трехэтажное сооружение с остроконечной крышей. Большая часть семейства перебралась в Англию в 1956-м году, в попытке избежать гонений за пособничество режиму Ангреногена. Там они сменили фамилию на Гонт, надеясь затаиться среди остатков рода каких-то там барских Гонтов. Но, как оказалось, Гонтов в Британии узнают с первого взгляда; короче говоря, самозванцев сразу обличили. К Визенгамоту привлекать не стали, видимо, проявив исконно британскую учтивость, но звать их стали не иначе, как Самозванцы.

Стоило нашим волшебникам прознать об этом позорном инциденте, они в шутку стали называть оставшихся членов семьи «герои Гонтарёки». А осталось их всего четверо, и один из них — Варег, которому меня сосватали, согласно обычаю, когда мне стукнуло целых девять лет.

Поначалу ничто не предвещало того, что, учась в Дурмстранге, мы станем друг другу едва ли не лютейшими врагами. Так сложились обстоятельства, что за несколько семестров мы успели отточить друг на друге множество колющ и обжигающих заклятий. Полагаю, если бы нас вовремя не разнимали, то вскоре мы перешли бы к режущим.

К слову, от матери мне остался драгоценный артефакт — родовой кинжал с обоюдоострым клинком. На рукоятке из чёрного дуба вырезано «Геревард Годелот» — так звали маминого предка, который отличился от своих современников эксцентричным поведением и утратой голоса. Это тот самый Геревард, который заточил собственного отца Гарма Годелота в подвале этого самого замка, под правым крылом, где я сейчас нахожусь.

Кинжал предназначен для незримого преследования врага: он будет скрежетать и царапать всё вокруг него, да и его самого по чуть-чуть, в несказанное удовольствие хозяина. А пока он не отзовёт кинжал, враг может свихнуться от беспрестанного скрежета. На территорию Дурмстанга, как я ни пыталась, кинжал мне не удалось пронести, хотя были случаи, когда я особо в нём нуждалась. В начале лета 1959-го, вернувшись домой на каникулы, я впервые прибегла к помощи сего орудия, после чего Варег перестал провоцировать меня, хоть и не подал виду, что испугался.

К слову, Варег — привлекательный молодой волшебник, но чересчур заносчивый и упрямый. Госпожа Катарина не согласна со мной в такой оценке и продолжает твердить, что традиции нужно соблюдать: «Запомни, Присцилла, помолвку в роде Грегоровичей невозможно расторгнуть!»