Нина Горланова в Журнальном зале 2007-2011

“Ну и дура!” — сказал Слава о прототипе нашей повести. “А если б все были умные, о чем бы мы писали?” — “О глупостях умных людей”.

Тургенев звал плохую погоду хавроньей: “Хавронья надоела” и т.д. (видимо, в каждом писателе сидит маленький Хармс).

Генри Джеймс пишет о Тургеневе: его сознание не было сознанием отдельной личности, но сознанием целого народа. Но любая личность включает в себя народ.

Сегодня день апостолов Петра и Павла, моих любимцев. Без слез счастья о них думать невозможно. Петр и Павел, помогите мне выйти из депрессии!!! Я знаю, что вы поможете!

Включили новости: конфликт между хезболла и Израилем. Помолились за Израиль.

14 июля 2006 г.

Господи, храни меня!!! Слава прочел главу Посл. к римл. Я помолилась Так я тяжело все еще переживаю, что нас двое всего осталось на каждый день... Какие волшебные разговоры вели за завтраком Слава и Агния (а я записывала)...

Вчера вернулись мы из гостей (от Запы), у меня сразу в коридоре мысль-вопрос: “Агния дома, нет?” (то есть всегда я так думала, приходя откуда-то). И тут же я вспомнила, что ее не должно здесь быть...

Запа хвалил новый роман А. так:

— Все мы не стоим его выеденного яйца.

На почте видели: сигареты продаются “Прима-Ленин” и “Прима-Сталин”, и изображены эти два служителя сатаны. Но вот что интересно: сталин дороже на 10 коп. Слава говорит: неужели родственники сталина потребовали больше за бренд? Я: да, ленин ведь делал зло бескорыстно, хотя власть — это высшая корысть.

Китайские переводчики спрашивают у нас: что такое “звономуд” и “слабиссимо”?

Вчера звонил А. На дне рождения повредил плечо кому-то... И решил год в рот не брать. Помоги ему, Господи!!!

— Если на рейтинг ориентироваться, то через несколько поколений люди превратятся в обезьян. (Слава)

18 июля 2006 г.

Господи, благослови!

Слава прочел главу Послания к Римлянам. Наш квартирный хезболла (по словам М.) всю ночь носился, утром сжег свой завтрак и с досады начал нас поливать по-матерному. Самое цензурное было: “Животное! Убью!”

Звонила Наденька: мол, отменены отсрочки от армии у детей одиноких матерей. Какое-то самоубийство государства. Кто им вообще будет рожать?

Все время снится, что я хочу удочерить маленькую девочку...

19 июля 2006 г.

Вчера мы ездили на встречу с Рудиком. По дороге заглох троллейбус. Водитель попросил молодых людей подтолкнуть. К моему удивлению, всего четырех юношей хватило, чтобы сдвинуть троллейбус, полный народу! Я говорю Славе:

— Если наши юноши такие мощные, может, Россия не пропадет?

Неожиданно большинство собравшихся поддержало мое предложение начать сбор средств на памятник Б.Л. И я за 5 мин. собрала больше тысячи рублей.

— А где он будет стоять?

— Есть же в Перми Пушкин за киоском, давайте Пастернака тоже за киоском (я)...

Да кому это надо?

Когда своим романом “Доктор Живаго” Борис Пастернак “весь мир заставил плакать над красой страны...”, имелась в виду и аура пермского края с ее белыми ночами, так волшебно переданная в романе. Ведь Юрятин — это Пермь. И я давно уже показываю гостям Перми (моим друзьям) библиотеку, где снова встретились Юрий Живаго и Лара, дом Лары, что напротив дома с фигурами и пр. Так в Москве показывают дом Ростовых, а в Вероне — дом Джульетты.

В 1916 году Борис Леонидович жил во Всеволодо-Вильве и часто бывал в Перми. В это время им созданы настоящие шедевры о наших прекрасных — в те годы — краях:

“Был утренник. Сводило челюсти,

И шелест листьев был, как бред.

Синее оперенья селезня

Сверкал за Камою рассвет...”

И что — пора уже поставить в нашем городе памятник Борису Пастернаку.

Все началось на телевидении — в рамках краеведческой программы “Пермский период” — удалось провести дискуссию: нужен ли Перми памятник Пастернаку (был прямой эфир), в студию все время звонили пермяки и говорили, что нужен памятник... Ермаку. Видимо, для многих что Ермак, что Пастернак — все едино (тем более что в рифму). Но ведь наше дело — игра на повышение. Если людям рассказать о поэте, они все поймут, оценят, будут гордиться.

Однако для этого нужно приложить усилия, а уж так все сложилось, что в Перми нет мифологемы византизма — нет внимания власти к культуре. Я об этом и писала много раз, и говорила. Не только литература страдает — без внимания остается архитектура, памятники.

А стоит мне выехать на съезд пен-клуба или какой другой, как неизменно подойдет писатель-диссидент — тот или другой:

— Нина, а я у вас в Перми сидел!

— Так у нас все сидели: Мандельштам, Шаламов, Буковский, Ковалев, Щаранский. Пермь — такая гостеприимная...

Сидел в том же лагере, где Ковалев и Щаранский, пермский скульптор Рудольф Веденеев.

В 1971 году в нашем городе состоялся оглушительный политический процесс: судили группу молодых людей, которые были связаны с Якиром и Красиным... Три года строгого режима давно позади, но с тех пор у Рудольфа лучше всего получаются скульптуры тех, кто пострадал от советской власти.