Нина Горланова в Журнальном зале 2007-2011

Потом мы заглянули в книгу отзывов и прочли последнюю запись: “Все клево, только жаль, что нет мумии и самурайских мечей”.

С тех пор, когда бывал доволен своей работой, Поднебо повторял:

— Только жаль, что нет мумии и самурайских мечей! — затем челюсть его отпадала, как люк транспортного самолета, и раздавалось громоподобное “ха-ха-ха”.

Мне тогда приснилось, что он приехал в наш Белогорский монастырь и написал две так называемых наивных иконы. В украинском народном стиле. Вокруг Николая-Чудотворца все цветочки алые, листочки зеленые. Якобы мне эти работы показывают, а я удивляюсь: “Почему вы не попросили его сделать больше — хотя бы пять-шесть?!” — “Так он у нас пробыл всего несколько часов”...

Да, в свой приезд он велел мне выбросить альбом Модильяни с черно-белыми репродукциями:

— Обнаженная женщина, а кажется, что она в грязи валяется. Я тебе подарю цветной альбом — новый, муха не сидела. Ненюханый.

И тут же он в подарок нам написал нашего кота — на черном подносе, ну и там, конечно, падают крупные снежинки, как бы мультяшные, но все же не мультяшные... Кто-то стащил этот поднос, конечно, — нет его давно уж.

Однажды он захотел описать мне лицо своей бывшей жены и выдал портрет... Софи Лорен.

Но в то же время рассказывал много такого, что придумать нельзя:

— Жена сына родила, он лежит, и я вижу, как в него входит душа моего деда. Прямо с бородой. И вот вырос — вылитый дед. Тот, когда ел и было вкусно, все приговаривал: ммм, ммм. И вот мой сын, слышу: ммм. Я ему: “Ты чего?” — “Так вкусно!”

Влюбившись, он переходил в состояние улыбчивого киселя на пару часов. Понравилась ему в Перми моя подруга Марина, которая шила себе из льна платья в народном духе. Но ей не понравилось, когда улыбчивый кисель заговорил:

— Каждый уважающий себя человек должен полежать в психушке!

Поднебо бухнул это прямо в автобусе — своим тонким, но очень далеко слышным голосом. Марина вышла на ближайшей остановке. А он... только еще больше взлохматил правую бровь и сильнее стал похож на китайского святого.

В 92-м мой муж жил у него в столице две недели (ездил на курсы иврита). И они много общего обнаружили. Например, оба в юности — после Уэллса — так поверили в марсиан, что прочитали всю историю Англии и удивились, ничего не найдя про вторжение инопланетян.

В те годы Поднебесных приятельствовал с соседом Будилиным. И вдруг Будилин стал Мудилиным: с восторгом рассказывал, как САМ ДЕПУТАТ такой-то позвал его быть крестным новорожденного сына.

— Сам Самыч? Депутат Депутатыч? — посмеивался Поднебо.

Но когда на другой день он начал картину “Крещение”, Будилин там благоговейно смотрел на шелковую воду, нежный, хотя и важный. Ломкие складки одежд превратили его в монумент, но:

— Посмотрите, какое у него по-хорошему лошадиное лицо...

— А красные ягоды вишни — символ рая?

— Да, символ рая — потерянного и того, который будет.

Один раз Поднебо пришел домой и увидел воров. Он спросил:

— Вы здесь воруете или что?

Воры подумали: дурак. И убежали. А он боялся, что они из КГБ... Запивая коньяком суровую действительность, он долго сокрушался:

— Почему я им бороды не поджег!

Кажется, в 99-м была персоналка (персональная выставка). Но все было омрачено тем, что с утра его сын позвонил и спросил:

— Вы берете на реализацию жеваную рыбу?

А ведь еще совсем недавно пацан прочитал “Крутой маршрут”, прибежал: надо стихов много знать — в карцере ими спасались!

— Погоди, — пытался остановить его отец, — зачем так резво к карцеру готовиться?

Но юношу было уже не остановить:

— Я вот Микеланджело выучил, — и начал читать: — Отрадней камней быть...

Хотя Поднебо еще не понял, сходит его сын с ума или наркоманит, он быстро подхватился и уехал в Америку. Оставил златое отечество ради бриллиантового Запада, как он сам невесело произносил.

Связи с посольством у него сохранились, поэтому переезд удался почти без потерь.

Но в США он оказался так одинок, что сам себе писал по электронной почте — сам и отвечал. У нас еще не было Интернета. Всего одно письмо получили мы на обыкновенной бумаге: мол, казалось бы, жить можно, хотя нет мумии и самурайских мечей...

Там была и фотография его: плиты лица треснули и появились не морщины — трещины.

“Я достиг апогея своей неизвестности. Зачем поздно уехал — Шемякин и Неизвестный стали популярными в том числе и из-за того, что были диссидентами. А меня вон как преследовали за то, что я изображал несчастных одиноких старух в парке на скамеечке — это когда говорили, что советские старики живут лучше всех в мире! Это когда Вы, Нина, мне твердили:

— Ты счастлив, тебе выпало страдать за всех!..

Истории с органами были, про гонения мы слышали. Например, после одной ресторанной истории его третировали целый год. Поднебо тогда набросил на свое лицо салфетку, часть ее вобрал в рот, а вверху все защемил очками.

— Угадайте, что такое? — раздавалось глухо из-под салфетки.

Все вопрошали:

— Привидение?

— Ку-клукс-клан?

— Нет! — провыла безротость. — Это социализм с человеческим лицом!