Нина Горланова в Журнальном зале 2004-2006

— Развели кабак! — борясь с удушьем страха, заорал Василий. — Я Тополю-то скажу, как вы работаете.

Сжались мощные накачанные загривки, а потом с жуткой значительностью (семиотика взглядов блатная, ухватки какие-то странные: то резко дернут руку к голове, якобы почесать, то медленно приблизят глаза с расширенными зрачками к нему и так подержат) детки начали требовать. Им нужна доверенность на квартиру — единственное, что у Василия было. Но он знал, что живет, пока не подпишет эту доверенность. А там — дальше — пойдет счет на десятые доли секунды.

— Ну, гадина, давай подписывай! А то кишки-то на шею намотаем.

— Ну ты чо на Васяна-то наехал так! Давай поговорим спокойно, он и так уже напуган, это же интеллигентный человек (а во взгляде, как на хорошем терминале, не мог затереть пылающую надпись: ЛОХ).

Василий видел, как ласково они пестуют ежика. Заботливо налили ему соку в блюдечко, склонив тыквы голов. Все углы в кухне поехали и вывернулись внутрь. Ну ладно, не увлекайся страшилками, подумал Вася, в общем, ты уже все это прошел (кегебисты тоже делились на “хороших” и “плохих”). Один как бы хочет искромсать, а другой браток как бы защищает.

— А если ты интеллигент, то загадка: сколько горячих утюгов выдерживает средний живот... Здесь не подпишешь, в поле увезем, чтобы народ не беспокоить.

— Иди и не дергайся, показывай, что ты наш друг. И не кричи, не осложняй биографию.

Это, наверное, какие-то стажеры малолетние, не обыскали, когда куртку надевал, баллон с перцем со мной. Их, малолеток, натаскивают на таких полудохлых, как я... видел я: кошка на полузадавленных мышах котят наставляла...

“Авторадио” вдруг прервало какую-то бомбовую музыку и передало прогноз погоды.

— Вы станете свидетелями уникального атмосферного явления, — бодро тараторил эфирный юноша и задохнулся от натренированного счастья. — Туча толщиной в тринадцать километров пройдет над Пермью завтра утром! Как тяжело без жены, — вдруг захрипел эфир трагично. — Но без пива “Викинг” еще тяжелее!

— Достал, — сказал “недобрый” мафиози и выключил радио.

Второй крышак, не выходя из образа, сказал водиле масляным голосом:

— Здесь поверни, па-а-ажалуйста.

Вася видел, что это чистое поле — до нефтеперегонки до самой. Там растет какая-то ботва, но он не Бибигон, чтобы в ней укрыться. Вдруг у него в груди что-то заверещало, запищало. Отработанно братва распахнула во все стороны дверцы и вывалилась, как будто раскрылся металлический цветок, если сверху так посмотреть, со ста метров. Один усердно потащил за собой Помпи (такие-то деньги не должны пропасть!). Помпи успел достать из кармана калькулятор с будильником и выбросить как можно дальше. Пусть думают, что это бомба пищала в машине... Нащупал баллон, достал, поскольку “добрый” крышак лежал, отвернув от него голову и сжавшись в мускулистый комок.

Вася надавил на скошенную кнопку и добросовестно обработал его маслянистым облаком, щедро еще махнул струей и по другому, от души. И побежал все-таки плача, хотя закрывал изо всех сил глаза. Братки взорвались разными именованиями половых органов.

Вася перебирал ногами, а потом рухнул: перед ним распахнулась пасть вниз!

Обнаружив неровность в стенке ямы, он подкопал лихорадочно дресву и оказался в нише, в рот ему полилась земля, но он не смел ее даже отплевывать.

Поверху ходили его преследователи, светили фонариком, переговариваясь испуганно, как ребятишки, которым вот-вот дадут ремня взрослые:

— Ты упустил!

— А ты старшой, должен был следить!

Они уже сбросили с себя маски “добрый—злой”, у всех голоса сверлящие.

— Думали, жидкожопый Васян окажется, а он... ну, в следующий раз!..

— А после дела мечтали ведь под Миасс махнуть, на водохранилище, на судака. И лопаты бы пригодились — червей покопать.

Васе неотвязно хотелось высунуть нелепо палец в луч фонарика и игриво им пошевелить.

— Выходи! — закричали, опять забыв про распределение ролей, все трое дружелюбно. — Мочить мы тебя не будем, на хер нам это нужно, сплошные убытки! Ты столько нам должен, что мы пылинки все сдуем с тебя. И кто тут ямы эти накопал... Я еще икроножную потянул... уже.

— Если найдем, прямо в этой яме и закопаем, хорошо ведь, что яма, сервис!

Тени, свет... теперь свет был для Васи смертью, а ведь и солнце рано или поздно встанет. Ох, Коперник... соловьи поют, сырость, прострел в спине, заломило, а выпрямиться боюсь. В машине хлопнули дверцы — они не заводят мотор, тоже ждут солнца. Задушевный неразборчивый говорок.

Вдруг раздался сверху звук, похожий на автомобильный рокот. И через рваные края ямы над ним проплыло пятнистое рыло вертолета. Военный, с пулеметным пеньком спереди. Дрогнула земля, вертолет присел, но винты продолжали с грохотом перемалывать воздух. Он понял, что братки позвонили военным и наняли вертушку, а те с радостью согласились из-за невыплат денежного довольствия. Вертолетчик выглянул с прибором ночного видения и сразу на него, Васю, показал. И от этого страшного жеста Вася вздрогнул и услышал тишину. Значит, вертолет был во сне?

Разговор наверху приобрел панический оттенок: