Нимфа по имени Ди

– Да… всё в порядке. – Она повернулась к девушкам. – А в чём дело?

– Эни показалось… – нерешительно начала ориада.

– Мне не показалось, – перебила подругу Энид. – Где-то рядом был Несущий.

– Как видите, сейчас его здесь нет. – Молодая женщина рукой обвела помещение и заметила, что её пальцы всё ещё сжимают сотовый.

– Но ты не спишь, – отозвалась Энид.

– Мне пришло сообщение. – Элоди нажала клавишу просмотра.

«Спасибо, что сказали моему сыну нет. Рэндаллу полезно узнать, что не всё в этой жизни продаётся, покупается и предоставляется по первому требованию. Я никогда в вас не сомневался, Элоди. Д. Л.»

Опыт общения с Девоном Лоуриджем научил волшебницу читать между строк, и сейчас она с пугающей остротой поняла, какая  участь ожидала бы её сына, подопечных и подругу, согласись она стать постоянной любовницей Рэндалла, а пуще того – разлучницей, разбившей его брак. Остаться без крова было бы самой малой и незначительной их проблемой.

«О, Богиня, и когда он только успевает обо всём узнать?»

– От кого эсэмэска? – полюбопытствовала Ди, вероятно, заметившая изменившееся выражение лица молодой женщины.

– Так, от одного старого знакомого, – пробормотала Элоди. Выходит, Девону нужно, чтобы Рэндалл оставался женатым именно на Индии и не имел возлюбленной (а не просто любовницы) на стороне. Но зачем?

Впрочем, имело ли это значение сейчас?

– – –

Его пальцы помнили тепло её кожи. Странное ощущение… но приятное.

Он откинулся на спинку  синего кресла. В зале ожидания никого не было – слишком рано, телепортационный центр только что открылся, он, можно сказать, первый сегодняшний клиент. Рука, помнившая волнующие изгибы, сжимала документы, сделанные ещё на Эос, – документы, по которым он прибыл на Аиду и впоследствии переместился из Алексии в Веру. Всё вполне легально, на Эос такие «корочки» рисуют – залюбуешься. В конце концов, на его бывшей родине регулярно исчезают и появляются новые личности, а спрос, как известно, рождает предложение.

Вчера он внезапно вспомнил черноволосую Ди и её кавалера-вампира в ту ночь, когда он следил за ними от ресторана до дома. Как они целовались, прежде чем зайти в подъезд. Вспомнил – и понял, что не может исчезнуть не узнав, каковы на вкус её губы, каково держать её в своих объятиях, ощущать трепет её гибкого тела, чувствовать, что она принадлежит только ему… Ему, никогда  не обладавшему ничем и никем! Его останавливало лишь присутствие Энид за тонкой стеной, если бы не единорог, он опустил бы Элоди на устроенную на диване постель и медленно, вдумчиво изучил все её впадины и выпуклости. Конечно, она могла бы поднять шум, использовать заклинание или просто не ответить на поцелуй, но выражение её глаз ещё в той комнате отеля сказало ему больше, чем её возмущённые мысли. И он позволил себе рискнуть: задержаться, вернуться, попробовать… запомнить. Рэндалл Лоуридж – идиот. Был с Элоди и не оценил такой женщины. Даже жаль, что он тогда на парковке не подошёл ближе… хотя так, как есть, тоже неплохо.

– Мэйр Уивенг?

Он поднял глаза на миловидную сотрудницу центра в синей с белым униформе.

– Что, уже пора? – для приличия удивился он – на самом деле он и без этой блондинки знал, что один из порталов готов к активации.

– Да, – кивнула девушка. – Прошу вас.

Он встал, взял с соседнего кресла дорожную сумку, в которой ничего толком не было, и бежевую куртку – самую настоящую, а не являющуюся частью его изменяющегося тела. Интересно, его чердак в Алексии ещё ждёт приобретённого месяц назад хозяина?

– Следуйте за мной, – сказала девушка и поцокала через зал к лестнице, ведущей на второй этаж, к порталам.

Он двинулся за тонкой девичьей фигуркой. Он… Впрочем, пора привыкать думать о себе не как о безликом и безымянном существе, а как о Джастине Уивенге (старине Лукасу эта фамилия всё равно уже не пригодится). Он не собирается медленно сходить с ума или тратить время на сожаления. У него есть возможность жить в этом мире, и есть смысл, дарующий надежду на будущее и уверенность в завтрашнем дне. Он стал кем-то конкретным, определённым и это чувство некой целостности, индивидуальности ему подарили её глаза.

– – –

Когда он уезжает, а ты остаёшься – это грустно. Когда ты уезжаешь, а он остаётся – это грустно и вдвойне обидно. Ты возвращаешься в свой привычный мир – мир, где нет его.