Нимфа по имени Ди

«В принципе есть. Только не тот, о котором ты думаешь. Уйти или доиграть… Сатира прикончили без моего участия, и что остаётся мне? Вернуться на Эос? А кому я там такой нужен? Сдаться волшебницам? Увольте. Тем более вот она, храмовница, здесь же лежит… Так что мой выбор не в том, уйти или доиграть, поскольку идти мне просто некуда. Мой выбор… А впрочем, – он лукаво улыбнулся, – не буду мучить тебя детальным описанием плана по захвату мира».

Её зрачки тревожно расширились, но он уже повернулся к остальным участникам игры.

«Джастин?»

«Хм?»

«Это твоё настоящее имя?»

«Теперь, полагаю, моё».

– – –

Только когда Несущий отвернулся от наставницы, я сообразила, что Элоди знает его, вернее, его нынешний образ. Молодая женщина пристально, напряжённо смотрела ему в спину, а это существо чему-то улыбалось, точно происходящее было для него приятной забавой. Или Нилла оказалась права и Несущий действительно сошёл с ума, превратившись в свихнувшегося кукловода, дёргающего за нитки живых людей? И теперь он попросту играет с нами, готовый при малейшем неповиновении разорвать неугодную марионетку на куски?!

Я мысленно содрогнулась.

Тем временем Несущий приблизился к Энид, наклонился и схватил девушку за подбородок, заставляя поднять голову к свету люстры. Подруга дёрнулась, расширила тёмные глаза, и меня посетило ещё одно запоздалое озарение – Эни не двигалась не потому, что находилась под действием чужеродной магии, а потому, что не хотела. Она и сама могущественное существо и наверняка может сопротивляться заклятию Несущего. Но Эни не хотела. В синеве потухли звёздный свет и лунное сияние, исчез тот волшебный мир, который однажды видела Жанна. Для меня очи подруги всегда оставались просто красивыми глазами, но сейчас я вдруг остро почувствовала, что чудо растворилось, растаяло, ушло вместе с жизнью Селевка.

– Привет, помнишь меня? – оскалился Несущий. – Я тот самый микроб на ножках, не умеющий чихать. А что умеешь ты, единорог? Ты вообще ещё помнишь, кто ты такая? Или уже забыла?

Энид затрепетала, забилась пойманной бабочкой, но Несущий лишь сильнее сжал пальцы. «Отпусти её немедленно!» – мысленно крикнула я, ибо язык мой и впрямь стал врагом, повинуясь не лучше прочих частей тела.

– Ну же, ты ведь единорог, ты можешь почти всё. Даже вернуть человека к жизни.

Девушка застыла, и Несущий разжал пальцы, выпрямился. Энид осела на ковёр.

– Давай договоримся так: я даю тебе возможность воскресить одного из них. – Несущий небрежным жестом обвёл оба тела. – Но только одного. Кого именно – решишь сама. Правда, есть маленький нюанс. Предпочтёшь сатира – и он умрёт снова, не успев ощутить и половины радостей жизни. Я убью его, едва он сделает второй вздох, прямо здесь, при свидетелях. – Несущий покосился на Элоди и продолжил: – Выберешь катессу – и она будет жить столько, сколько вообще возможно при её работе и таком муженьке. Все будут счастливы. На возвращение обоих рассчитывать не советую: пока будешь копаться с сатиром, уйдёт время храмовницы, ведь ты должна знать, что после отбытия души в страну теней или, как говорят на Аиде, к Властителю мёртвых, из тела может получиться лишь тупой зомби. Тем более сатиру всё равно не жить. А если в попытке усыпить мою бдительность займёшься сначала катессой, истекут последние секунды сатира, и его уже не воскресишь, как ни старайся. Всё очень просто. Решай и не медли – вряд ли их души станут дожидаться, когда ты взвесишь все «за» и «против».

Да он действительно больной на всю голову! Предложил Эни выбор, по сути выбором не являющийся! С тем же успехом он мог просто ткнуть в Ниллу пальцем и заявить: «Спасай её, ибо сатиру ты один шут не поможешь». Я смотрела на эту мерзкую, смазливую, наглую рожу и мечтала плюнуть в оную, если уж залепить заклинанием не получится по причине неуязвимости объекта.

– Быстрее, – поторопил Несущий, опять оглянувшись на молодую женщину.

Выражение глаз Элоди не изменилось, оставаясь напряжённо-выжидающим, зато черты лица Рэндалла заметно исказились, будто он совершенно точно знал, что наставница изменяет ему с этим типом.

Энид встала. Печально, словно прощаясь, посмотрела на Селевка и начала раздеваться. Несущий равнодушно прохаживался рядом, Лоуридж же уставился на девушку так, точно из двоих движущихся существ ненормальной была именно она. За реакцию Илиана я не волновалась – вампир не хуже меня знал, что при смене ипостаси одежда только мешает, а обрывки костюма на зверином теле эффектно выглядит лишь в кино.

Упавшее на ковёр платье казалось лужей крови. Энид перешагнула через блестящее кольцо ткани и вскинула голову. На её лбу ясно проступила подобная звезде отметина, вспыхнула золотым огнём, и в то же мгновение усиливающееся сияние окутало девичью фигуру непроницаемым плащом, превратив её в слепящий кокон.

Мне в лицо ударила волна тепла и света. Я пошатнулась, но она подхватила меня, поддержала твёрдой надежной рукой. Я зажмурилась.

«Мне очень жаль», – подумала я.

«Жалеть – удел смертных», – с грустью ответила подруга.