Николай Вавилов

Вавилов же предлагал совсем другое: был собран богатейший исходный материал для селекции — генетические ресурсы культурных растений и их диких сородичей почти со всего земного шара, уже были разработаны и проверены в селекционной практике различные методы гибридизации, в том числе и скрещивания генетически отдаленных форм, то есть разных видов и даже родов, географически удаленных рас и популяций внутри одного вида, естественных, природных гибридных форм — все это позволяло селекционерам «конструировать» сорта и гибриды, промежуточные и конечные формы с нужными биологическими свойствами и технологическими качествами.

Честность и объективность — главные достоинства настоящего ученого, считал Николай Иванович и убежденно повторял: «на теоретических развилках» опыт и факты решают все. «Я нисколько не сомневаюсь в том, что они, во всяком случае на много процентов, не решают вопрос в пользу Лысенко… Какие бы доводы мне ни представляли, я от своих убеждений не откажусь, раз факты говорят за них, какие бы клички мне ни приклеивали».

Впервые публично о своем несогласии с Лысенко Вавилов заявил в докладе «Пути советской селекции» на сессии ВАСХНИЛ в декабре 1936 года. Методические и чисто теоретические разногласия между учеными не должны препятствовать развитию исследований, считал он, установленными и проверенными фактами, убедительными аргументами и доказательствами, научно обоснованными, только и нужно доказывать свою точку зрения на отказ от генетических исследований и применения их результатов в селекции.

Свой доклад на сессии ВАСХНИЛ Лысенко назвал так: «О двух направлениях в генетике», хотя никаких двух направлений в этой науке не прослеживалось, никакого «механизма», а иначе говоря, закономерностей передачи наследственности от одного поколения другому Лысенко даже не пытался рассмотреть; под словом «генетика» он подразумевал закономерности развития и роста растений — так, кстати, понимали ее многие агрономы и биологи, в том числе и селекционеры. Неудивительно, что Трофим Денисович сам механизм передачи наследственных качеств попросту игнорировал, его эти «детали» не интересовали.

«Дискуссия, которая у нас велась и ведется, — говорил с трибуны Т. Д. Лысенко, — не является простым столкновением мнений отдельных ученых, — она затрагивает важнейшие интересы исследовательской работы. Дело здесь идет не о частных мелких вопросах; дело идет о главной линии направления работ в агробиологической науке. Основным, на чем сейчас заостряется внимание нашей дискуссии, являются взгляды на процесс эволюции растительного и животного мира… Я и мои единомышленники… в корне не согласны со взглядами школы Вавилова и взглядами многих генетиков на эволюцию, на создание новых форм растений. В этом вопросе между двумя направлениями в науке есть принципиальное различие, примирить которое путем договоренности по отдельным мелким частным вопросам невозможно. Я не являюсь любителем в теоретических вопросах. Я с темпераментом дискуссирую только в тех случаях, когда вижу, что мне необходимо для выполнения поставленных практических задач преодолеть препятствия, стоящие на дороге моей научной деятельности. По ходу моей работы так я поступал по отдельным разделам физиологии, по отдельным разделам агротехники, поскольку это касалось яровизации как агроприема. Так я поступил и в разделе селекции. Мне кажется, что по всем этим разделам дискуссия уже закончилась или почти закончилась».

«По всем этим разделам» никакой дискуссии и не было. Никогда и нигде.

Николай Иванович в своем заключительном слове, очевидно, все еще надеялся на скорейшее урегулирование разногласий: «Первое, что необходимо, — побольше внимания к работе друг друга, побольше уважения к работе друг друга. Мы убеждены, что в нашей стране в исключительных условиях, в которых мы работаем, когда за нашей работой следит вся страна, когда наши достижения подхватываются десятками тысяч колхозов, имеются все основания для того, чтобы совершать великие дела. Хотя мы и расходимся по некоторым теоретическим вопросам, у нас одна устремленность: мы хотим в кратчайшее время переделать культурные растения, создать по всем важнейшим культурам для основных районов лучшие сорта. Мы будем работать, вероятно, разными методами в ближайшие годы, будем заимствовать лучшее друг у друга, но основной цели во что бы то ни стало мы добьемся».

Николай Иванович был воспитан как русский интеллигент и вел себя как истинный ученый, а Лысенко и его сторонники не скупились на хлесткие ярлыки: «формальная генетика», «менделисты-морганисты», «вейсманисты», «генетика — бесплодная наука». Развертывалась серьезная — политическая — кампания против генетики вообще.