Николай Вавилов

Однако в министерстве наутро Вавилова дальше приемной все же не пустили. Вечером опять пришлось обращаться к маркизе. Узнав, как приняли ее протеже, тут же сняла телефонную трубку и, нисколько не стесняясь в выражениях, отчитала своего «почти министра иностранных дел» так, что он вынужден был оправдываться. На другой день в министерстве к Вавилову отнеслись уже куда любезней, чем в первый раз, но…

Снова к мадам Вильморен.

— Мой друг, — проговорила она с улыбкой, — Вам разрешено ехать туда, куда вы хотите. Направляйтесь в министерство иностранных дел, оттуда — в префектуру, получайте визы и заходите к нам на прощание. Я только что от Бриана и Пуанкаре… Можете не сомневаться! Франция за вас, пока я жива.

На сей раз в министерстве потребовали только «детальную экспликацию»: куда, на какое время, в каком порядке 98 направляется Вавилов, кого он знает в Алжире, Тунисе, Марокко и Сирии. Но ни о каких ограничениях даже не упомянули: очевидно, распоряжения были отданы совершенно исключительные.

В префектуре, однако, все же заявили, что такое невероятно, что здесь какая-то ошибка, потому что даже французским гражданам без специального разрешения запрещен въезд в Марокко и Сирию.

— Вы знаете о событиях там? — спросил чиновник.

— Да, — и Вавилов предложил ему обратиться за разъяснениями в министерство иностранных дел.

Начались длинные переговоры префекта по телефону. Они, по-видимому, убедили его, и через час в кармане у Николая Ивановича уже был паспорт с четырьмя визами. Елене Ивановне он написал об этом так: «24 июня. Не верю пока своим глазам, но тем не менее в кармане визы в Сирию, в Алжир, Тунис и Марокко. Не только я не верю, но и полпредство».

1 июля 1926 года Вавилов отправляется в Алжир. Он поставил цель обследовать Алжир, Марокко, Тунис, затем побывать на островах Крите и Кипре, посетить Грецию. Особый интерес для него представляли страны восточного побережья Средиземного моря — Ливан, Сирия, Палестина… Как дальше сложится путешествие, загадывать не приходилось, однако Николай Иванович надеялся побывать и в странах Восточной Африки — в Эритрее, Абиссинии, Французской Сомалии, как ее называл Вавилов, и, может, в Египте.

ЗЕЛЕНЫЕ РУДЫ

Елена Ивановна Барулина торопилась из института на Вознесенский проспект — торопилась домой. Перед самым отъездом в Средиземье Николай Иванович и Елена, спустя шесть лет после первых признаний, сочетались законным гражданским браком. И теперь у них была семья и общий дом.

Спешила к почтовому ящику, чтобы скорее прочитать письмо от мужа. Хотелось знать, как он там, в далеких странах… да и скучала очень по нему. Ах, если бы им можно было поехать вместе!

21 июня 1926 года он пишет: «… У м. де Сталь, которую я случайно читаю, есть подходящее место. Она много путешествовала — от Франции до России. 100 лет тому назад это была дистанция большая. Вот что она пишет: «Что бы об этом ни говорили, а путешествовать — одно из самых грустных удовольствий жизни. Если вы чувствуете себя хорошо в каком-нибудь иностранном городе, то он становится для вас как бы вторым отечеством; но когда проезжаешь незнакомые страны, слышишь язык, который едва понимаешь, видишь лица, равнодушные к твоему прошлому и будущему, то остаешься в одиночестве, лишенный отдыха и покоя; мало того, поспешность, торопливость, с какою вы стремитесь прибыть туда, где никто вас не ждет, волнение, единственной причиной которого служит любопытство, не внушают вам большого уважения к самому себе, и это до тех пор, пока новые вещи не станут для вас постепенно старыми и не создадут вокруг устойчивые интимные связи, ощущения и привычки…» А если к этому прибавить визитные трудности, которые поглощают все, то ты поймешь, родная, мои настроения…» Это он написал из Парижа.

А вот уже из Алжира: «3 августа (1926 года)… Приехал в Сахару, в пограничный оазис. Вчера видел замечательные руины Тимгада — алжирскую Помпею. Римский город 3-го века у границы Сахары с остатками библиотеки, театра, форума… Раскопки поразительны, и для агрономической философии их надо было видеть. А сегодня пойду на опытную станцию и по деревням — оазисам».

Письма с фактами и наблюдениями Елена Ивановна читала сотрудникам института. Например, о «несметном количестве финиковых пальм» в пустыне, о диких арбузах — колоцинтах, которые «катаются по песку». Вавилов спрашивал, получены ли посылки семян из Алжира: «Их будет около 80 — по 10–12 фунтов. Огромный колосовой материал…»

Однако кое о чем все же не сообщал — не хотел волновать, и только потом она узнала, например, о встрече его с пустынным львом. При вынужденной ночевке в безлюдном месте пришлось всю ночь жечь костер из саксаула, поливая его бензином, чтобы удержать царя пустыни в «цивилизованных рамках».