Читаем Николай Некрасов полностью

Кульминацией событий стали пожары на Апраксином рынке, начавшиеся 24 мая и длившиеся до 2 июня. Совпавшие по времени с появлением одной из самых решительных и дерзких прокламаций под названием «Молодая Россия», они породили у петербургских обывателей уверенность, что являются делом рук поджигателей-революционеров и студентов, приведшую к панике и выплескам агрессии, нападениям толпы на молодых людей в студенческой форме. В воздухе витало ощущение хаоса и крушения всех устоев, хорошо переданное в романе Достоевского «Бесы». Страху и паранойе поддалось и правительство, предпринявшее наступление на тех, кого считало подрывными элементами, то есть прежде всего на общественные организации: был закрыт Шахматный клуб, запрещены воскресные школы. Твердую репутацию подрывного органа имел к тому времени «Современник», за ведущим сотрудником которого Чернышевским давно велось постоянное наблюдение, а в последние месяцы — фактически «охота». Выпуск «Современника», уже до этого получавшего предостережения, был приостановлен на восемь месяцев (что соответствовало недавно принятым нормам, позволявшим правительству принимать такие меры собственным решением). Пятый номер журнала успел выйти, поскольку на него решение, вступившее в силу 15 июня, не распространялось, а шестая книжка «Современника» за 1862 год уже не увидела свет.

В то время, когда на журнал Некрасова обрушились кары, его самого не было в Петербурге. В начале июня он приехал в недавно купленное им у князей Голицыных небольшое имение Карабиха, неподалеку от Ярославля и от Грешнева, где собирался провести всё лето. (В поезде из Петербурга в Москву он встретил Тургенева, с которым произошел вежливый и спокойный разговор — всё давно было кончено.) Замысел купить Карабиху, при том, что он вполне мог проводить любое время в Грешневе и других родовых имениях, возник у Некрасова еще в 1861 году. 16 апреля он исчерпывающе объяснил свое желание в письме отцу, видимо, узнавшему о его планах и предложившему быть у него постоянным гостем:

«Брат Федор говорил мне, что Вы готовы предоставить имение в наше распоряжение. В том-то и дело, что я избегаю всяких распоряжений. Вы знаете, что здесь жизнь моя идет не без тревоги; в деревне я ищу полной свободы и совершенной беспечности, при удобствах, устроенных по моему личному вкусу, хотя бы и с большими тратами. При этих условиях я располагаю из 12-ти месяцев от 6 до 7-ми жить в деревне — и частию заниматься. — Вот почему я ищу непременно усадьбу без крестьян, без процессов и, если можно, без всяких хлопот, т[о] есть, если можно, готовую. На это я могу истратить от 15 до 20 тысяч сер[ебром] (можно и больше — если будет за что платить), и прошу Вас разузнавать в наших местах, а к 1-му мая мы будем в Ярославле, если не купим чего-нибудь подобного между Москвою и Петербургом.

Вы будете нашим первым и всегда желанным гостем, в этом Вы не можете сомневаться. Желание же мое иметь непременно собственную усадьбу выходит из естественной потребности устроить всё сообразно своим привычкам».

Процесс покупки, однако, затянулся, и только к лету 1862 года Некрасов смог наконец поселиться уже в своем, хотя и небольшом, но шикарном имении — с оранжереей, прудами, верхним и нижним парками, большим домом с двумя флигелями и ротондой. В этой усадьбе и застала его весть о приостановке «Современника». Хлопоты, последовавшие за этим событием, взял на себя Чернышевский, писавший Некрасову 19 июня о результатах своего визита к министру народного просвещения А. В. Головнину: министр не советовал рассчитывать на возможность издания журнала после завершения восьмимесячного срока приостановки. Чернышевский, в свою очередь, не рекомендовал Некрасову возвращаться в Петербург (возможно, не желая вмешивать его в дальнейшие события, которые, скорее всего, уже предвидел). Однако Некрасов приехал заниматься удовлетворением подписчиков — с ними нужно было рассчитаться за неполученные экземпляры; хлопотать в правительстве; решать вопрос с выплачивавшимися пенсионами, в том числе госпоже Ефимовой, младшим братьям Добролюбова и др. Словом, дел было много, и наверное, они отчасти заслоняли ужас произошедшего. Среди этих хлопот последовал новый удар — 7 июля был арестован Чернышевский и отправлен в Алексеевский равелин Петропавловской крепости. В тот же день был взят под стражу изредка печатавшийся в «Современнике» Николай Александрович Серно-Соловьевич. Казалось, история некрасовского журнала подошла к концу.

Дело о приостановке Министерством народного просвещения выхода «Современника». 1862 г.<p>СРЕДИ «НОВЫХ ЛЮДЕЙ</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии