Николай II

Сей список можно продолжить до бесконечности. Посему я закончу его семинаристом Иосифом Джугашвили. Обратим внимание на цитату из интервью И. В. Сталина, данного им немецкому писателю Эмилю Людвигу в 1931 г. «На вопрос: «Что Вас толкнуло на оппозиционность? Быть может, плохое обращение со стороны родителей?», — Сталин довольно холодно ответил: «Нет. Мои родители были необразованные люди, но обращались они совсем не плохо». Далее произнес небольшую, но страстную речь: «Другое дело православная духовная семинария, где я учился тогда. Из протеста против издевательского режима и иезуитских методов, которые имелись, я готов был стать и действительно стал революционером, сторонником марксизма как действительно революционного учения».

«Под давлением нарастающего оппозиционного общественного мнения и требований свобод 12 декабря 1904 г. правительство пообещало в ближайшем будущем ввести веротерпимость. В ответ на это митрополит Петербургский Антоний (Вадковский) подал государю записку, в которой совершенно резонно утверждал, что с предоставлением конфессиональной свободы все религиозные объединения империи будут в более выгодном положении, чем Православная церковь. Эти, отныне свободные, религии смогут организовывать свою жизнь по собственному усмотрению, устраивать съезды, союзы, организации, в то время как Православная церковь, пребывая и далее под мелочным контролем государства, будет лишена всех этих возможностей. Поэтому он просил, как минимум, созыва совещания всех архиереев Православной церкви с участием компетентных представителей приходского духовенства и мирян, но без участия каких-либо представителей правительства. В результате этого совещания Церковь должна обрести некоторую автономию и быть освобождена от несения «прямой государственной или политической миссии»…

Фактом принятия этой записки государем воспользовался председатель Комитета министров С. Ю. Витте, создав при Комитете особое совещание по церковным вопросам и пригласив туда ряд либеральных профессоров из духовных академий. Их записка, ставшая известной как первая записка Витте, была гораздо радикальнее антониевской. Она без обиняков называла всю послепетровскую систему управления Церковью незаконной, держащей Церковь в состоянии паралича; требовала немедленного созыва не просто совещания, а Поместного собора с участием рядового духовенства и мирян»[60].

Уже говорилось, как импонировал Николаю II царь Алексей Михайлович и был нелюбим Петр I. Но ведь именно Петр уничтожил патриаршество и учредил Священный Синод. Казалось бы, чаяния иерархов должны были совпадать с мечтами царя. Так почему бы не учредить патриаршество, как это было при царе Алексее?

Но Николай, и особенно Александра, принципиально не хотели делиться ни йотой власти с кем-либо — это наш хутор! Созвать Думу царя заставила революция, и царь сделал все, что мог, чтобы она была декоративным элементом его власти. Другой вопрос, что это не удалось. А вот не зависимая от государства православная церковь, да еще во главе с выборным патриархом, могла представлять вполне реальную угрозу беспределу, творившемуся у трона Николая.

В апреле 1905 г. был опубликован «Указ о веротерпимости». Согласно указу все религии получили относительную свободу, кроме православной церкви, которая единственная осталась пленницей госаппарата. Сложилась анекдотическая ситуация — раньше законы церкви предписывал православный царь, а теперь должна предписывать почти атеистическая Дума.

Следует заметить, что указ от 17 апреля 1905 г. допускал весьма специфическую веротерпимость. Так, «Все, не принадлежащие господствующей Церкви подданные Российского государства, природные [родившиеся в России] и в подданство принятые, также иностранцы, состоящие на российской службе или временно в России пребывающие, пользуются каждый повсеместно свободным отправлением их веры и богослужения по обрядам оной». Свободу вероисповедания получила многомиллионная масса старообрядцев всяких толков и согласий, подвергавшаяся гонениям почти 250 лет. Было объявлено, что с момента издания манифеста прекращаются всякие гонения за веру, и каждый свободен исповедовать ту, которую он считает истинной»[61].

Царским указом были упразднены страшные монастырские тюрьмы. Однако рожденный в православии человек по-прежнему не имел права перейти в другую веру или тем более стать атеистом.