Николай II

Чем ближе Николай подходил к своему концу, тем чаще становилась смена министров. «Министерская чехарда», — как говорил монархист В. М. Пуришкевич. С 1905 по 1917 год сменилось 11 министров внутренних дел, 8 министров торговли, 9 министров сельского хозяйства и т. п. Министры зачастую снимались прежде, чем они успевали вообще как-либо проявить себя.

ГЛАВА 10 ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ В ЦАРСТВОВАНИЕ ПОСЛЕДНЕГО ИМПЕРАТОРА

Говоря о Николае II и крушении империи, нельзя не упомянуть и о состоянии государственной религии — православной церкви.

Формально царь являлся главой Русской православной церкви. Но из его дневников, писем, распоряжений мы видим, что дела церкви для него были на втором плане. Непосредственно делами церковного управления ведал Священный Синод, возглавляемый обер-прокурором. Назначал обер-прокурора лично царь. Церковь же не имела даже совещательного голоса. Обер-прокурором становился какой-либо чиновник, зачастую очень далекий от церковных дел. В 1833–1836 гг. обер-прокурором был масон, действительный статский советник С. Д. Нечаев. Был обер-прокурором и генерал Н. А. Протасов, писавший приятелю: «Теперь я главнокомандующий церкви, я патриарх, я черт знает что…» С 1865 до конца 1880 г. обер-прокурором был граф Д. А. Толстой. О правлении Д. А. Толстого его современник митрополит Киевский Арсений сказал: «Мы живем в век жестокого гонения на веру и Церковь под видом коварного об них попечения». А современный историк церкви эмигрант Д. В. Поспеловский[57] писал: «Обер-прокурор Дмитрий Толстой вряд ли был верующим человеком».

Не лучше положение церкви стало при обер-прокуроре К. П. Победоносцеве, правившем церковью с четверть века — с 1880 по 1905 г.

А затем, как и с царскими министрами, началась чехарда и с обер-прокурорами. Если с 1722 по 1905 г. сменилось 23 обер-прокурора, то есть в среднем каждый находился в должности около 8 лет, то с 1905 по 1916 г. сменилось 8 обер-прокуроров, то есть они менялись практически ежегодно. Причем дольше всех за этот период просидел в должности Владимир Карлович Саблер (со 2 мая 1911 по 4 июля 1915 г.). По одной версии, он был немцем, по другой — евреем, зато пользовался благосклонностью царицы Александры Федоровны и старца Григория Ефимовича.

Про управление церковью при последних царях тот же Поспеловский писал: «…совершенно неканоническое устройство церковного управления, порабощение Церкви государственным аппаратом и, конечно, падение ее престижа как института. Церковь превращается в приводной идеологический ремень крепостнического государства. На приходское, особенно сельское, духовенство фактически возлагается роль полицейского, который должен сообщать правительству имена и численность потенциальных рекрутов для армии, доносить об антиправительственных разговорах и даже пренебречь тайной исповеди, если она содержит антиправительственные замыслы. Да и в культурном отношении теократическое мышление и культура Церкви, а следовательно, тех слоев населения, которые находятся в сфере ее наибольшего влияния — крестьянства, купечества (по большей части старообрядческого), мещанства, — оказывается в полном диссонансе с западническо-секулярной абсолютистской империей Петра I и его наследников».

Николай II был, безусловно, верующим человеком. Но вот вопрос: во что он верил? Была ли его вера в пределах канонов православной церкви, или это было «языческое православие», как называют некоторые авторы? Это вопрос очень сложный, чтобы дать однозначный ответ. Но с уверенностью можно сказать, что если бы Николай II был, скажем, купцом в глухой провинции и окружил себя «папюсами» и «Распутиными», то у него могли бы быть серьезные неприятности с местным церковным начальством, и дело могло кончиться заточением в монастырь. Вмешательство Распутина в дела Синода равно компрометировало как монархию, так и православную церковь.

Результатом церковной политики Николая II было, с одной стороны, охлаждение широких масс к православной церкви, а с другой — раздоры и, по крайней мере, разложение внутри самой церкви.

Митрополит Евлогий так описывал обычное состояние семинаристов: «Придешь, бывало, на молитву — в огромном зале стоят человек триста-четыреста, и знаешь, что половина или треть ничего общего с семинарией не имеют: ни интереса, ни симпатии к духовному призванию. Поют хором молитвы, а мне слышится: поют не с религиозным настроением, а со злым чувством: если бы могли, разнесли бы всю семинарию»[58].

Семинаристы из опоры режима становились самыми радикальным и революционным элементом в среде студенчества. В 1911 г. 2148 человек было выпущено семинариями, но к 1913 г. из них только 574 человека (то есть 27 %) приняли сан.

«Всего с 1880 по 1907 г. было 76 бунтов в разных духовных школах, большинство из них пришлось на годы первой русской революции. Но к этому времени уже был накоплен достаточно большой опыт проведения акций протеста в духовных семинариях.