Читаем Николай II полностью

В официальной биографии цесаревича, специально составленной к его десятилетию, подчеркивалось, что мальчик обладает «очень добрым и отзывчивым сердцем, горячо отзывается на чужое горе, всегда стремится помочь, если в том оказывается надобность». Подданные должны были знать, что их будущий монарх получает соответствующие его высокому положению воспитание и образование, необходимые для управления одной из величайших империй мира. Назначения цесаревича шефом различных полков, зачисления в их списки, практиковавшиеся и ранее, в XIX веке, объяснялись тем, что царь «понемногу, незаметно» осуществляет великую мысль — создать обновленную, сплоченную вокруг «державного вождя», армию. Алексей Николаевич, таким образом, репрезентировался в качестве гаранта будущих успехов Родины, с народами которой, их бытом и нуждами, отец-император стремился его знакомить «с молодых лет». Этому же служили и путешествия, в которые «Хозяин Земли Русской» брал сына, дабы показать ему красоты родной страны.

Радужную картину портило только одно обстоятельство, которое составитель биографии вынужден был достаточно подробно описать: болезнь цесаревича. И хотя заявлялось, что болезнь не оставила никаких последствий, отмечалось, что она «вызвала тревогу в самых широких кругах общества и заставила всю Россию с замиранием сердца прислушиваться к сообщениям из Спалы, где находилась в то время царская семья». Спала ранее принадлежала польским королям и была их любимым местом охоты. Русские монархи — и Александр III, и Николай II, страстные охотники, регулярно посещали этот заповедник. Именно там в 1912 году произошло событие, чуть было не стоившее России наследника престола. Гемофилия, или кровоточивость, — недуг, при котором простые ушибы могут вызвать обширные подкожные, внутримышечные и внутрисуставные кровоизлияния и привести к смерти. Основным симптомом этой болезни является нарушение свертываемости крови. Гемофилией болеют только мужчины, но носителем заболевания являются женщины; сын наследует болезнь через свою здоровую мать. Императрица Александра Федоровна была, таким образом, невольной виновницей страданий собственного сына: малейшая царапина, кровотечение из носа, порез, падение могли окончиться для него фатальным исходом.

«Его нужно было окружать особым уходом и заботами в первые годы его жизни и постоянной бдительностью стараться предупреждать всякую случайность, — вспоминал Пьер Жильяр. — Вот почему к нему, по предписанию врачей, были приставлены, в качестве телохранителей, два матроса с императорской яхты: боцман Деревенко и его помощник Нагорный, которые по очереди должны были за ним следить». Но уследить за подвижным, любящим активные игры ребенком было крайне сложно.

Болезнь приняла столь опасный оборот, что о ней вынуждены были сообщить в «Правительственном вестнике» (этого потребовал министр Императорского двора, убежденный в том, что отсутствие официальной информации недопустимо). П. Жильяр вспоминал, что, приехав в Спалу, он и его коллега П. В. Петров «были поражены бледностью ребенка, а также тем, что его носили, как будто он не способен был ходить». Сообщалось, что цесаревич 2 октября случайно ушибся и «в левой подвздошной области появилось кровоизлияние». Так накануне собственного тезоименитства Алексей Николаевич оказался прикованным к постели. 5 октября в походной церкви Спалы была совершена литургия, на которой присутствовали царские дети. «Правительственный вестник» не уточнил, был ли Алексей Николаевич на службе, отметив лишь, что члены Святейшего синода во главе с митрополитом Антонием (Вадковским) в тот день отправили царю и царице телеграмму, молитвенно помянув Алексея Николаевича с упованием на то, что Бог «возрастит» «цесаревича дорогому Отечеству нашему во славу и Вашим Величествам на радость». 5 октября 1912 года благодарственное молебствие по случаю его тезоименитства прошло в Казанском соборе столицы.

А спустя четыре дня, 9 октября, страна узнала, что цесаревич опасно болен: за подписью профессора Федорова, лейб-медиков Боткина и Острогорского, через министра Императорского двора барона Фредерикса был обнародован первый бюллетень.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии