Ничего не изменить

– У нас таблетки есть? – Симонов хитро прищурил глаза.

– Ну… есть немного, – Недоумённо сказал шкипер.

– А обезболивающие есть, анальгин там?

– Нет, этого не было, я не нашел. А что тебе с него? – Виктор пожал плечами.

– Эээ, а ты и не знаешь, пень рязанский! Кора ивы – это первое средство, когда таблеток нет! – дозорный многозначительно поднял палец. – Меня прадед ещё научил, как верно кору снимать, чтобы самый сок этот обезболивающий, достать. Она мягкая должна быть, средняя кора, потому лучше всего молодые ветви брать. Ещё лучше, ежели по весне – тогда кора мягкая, плотная, в стружку её производи и чай заваривай. Также тополя можно применять – тоже имеют эффект.

– Не брешешь? – Нахмурился шкипер.

– Обижаешь, Михалыч! Натурально говорю – так от зубной боли и всякого прочего мои все лечились, до ста лет жили! – Симонов развел руками.

– Ну, поверю на слово, Бог с тобой, – пожал плечами Виктор и вернулся к еде.

Пообедав, они прилегли отдохнуть и снова взялись за обсуждение дальнейших планов. Стоило идти вдоль берега или продвигаться вглубь Эстонии? У них опять не было информации о поражении городов, а без этого и более вероятного вектора движения. Нужно было выбираться на северо-восток, в центральную Россию, потому что люди скоро оправятся от удара, и начнется полномасштабная война. Стоило найти какое-нибудь начальство, найти помощь, передать слова капитана подлодки Харитонова. Жив ли он еще? Теперь всеми способами нужно пробиваться к Ленинграду, Пскову, ближайшим русским городам, если они ещё целы. Идти к своим – теперь это было очевидно обоим старикам.

Немного вздремнули – урвали у реальности свой «адмиральский час» – и принялись за стирку. Симонов набрал достаточно вещей в Павилосте, чтобы обеспечить приличный вид ещё на пару лет, но их одежда и белье требовали стирки. Вячеслав сделал замеры воды – стирать можно, не опасно. Они выстирались, согрели воды, и вымылись, сменили белье на чистое. Уже к вечеру вернулись в домик и сели чаёвничать. Налили кипятка, разложили нехитрую снедь. Вдруг, дозорный громко рассмеялся.

– Вот и видок у нас, а! – Хлопнул он ладонью по коленке. – Рожи розовые, как у поросят с парилки, а сами заросшие, небритые как соловьи! Ты когда последний раз стригся, Михалыч?

– Да… черт его знает, я раз в месяц хожу в цирюльню, – Виктор почесал седую щетину. – Да, рожи у нас бандитские, явно.

– Короче, первым делом сходим в баньку и побреемся-наодеколонимся, выглядим, как с большой дороги только вышли, – рассмеялся Симонов.

Под смех поужинали, прибрали со стола, вышли и сняли вещи с дерева – солнце и морской ветер просушили их за несколько часов. Оделись потеплее, и присели на ступеньках домика. Виктор достал бережно охраняемую пачку папирос и два старика, жмурясь от удовольствия, закурили. Птицы замолкали, ложились спать, в траве стрекотали кузнечики, и море усиливало свой прибой. Хорошее утро и спокойный вечер – вот единственное настоящее сокровище, которое нашли два старых моряка. Сумерки спускались на лес, замолкала сама природа, наступала тихая ночь.

Глава одиннадцатая. Берег без перемен

Осень на Балтике очень сырая днем, и очень холодная вечером. Она заставляет двигаться как зимой, чтобы не замерзнуть или не промокнуть под дождем. И туманы. Плотные, белые как молоко – они обнимают полуслепые деревья и с неохотой отпускают в море корабли. Обычно в это время заканчивается судоходный сезон, суда встают к стенке.

Холодало. Шкипер замотал шею шарфом, надел шапку подводника и встал за штурвал. Жалобные крики чаек утихли – птицы либо погибли, либо переместились дальше от берега. Осталось лишь море. Виктор читал когда-то в научно-популярном альманахе о традиции одного индейского племени: старики, когда уже не могли охотиться и заводить детей, брали с собой немного припасов и уходили в «долину смерти» – место, куда уходят умирать. Общество избавлялось от балласта, очищалось от бесполезных членов, избегало траты ресурсов на немощных и больных. Рационализм был основой для выживания. А что сейчас? Смутьянов смотрел сквозь грязное стекло рубки. Действительно, куда они идут? Двое стариков могут найти общество выживших, но нужны ли они там? Что, если перед ними закроют двери, отправив умирать снаружи, с горсткой еды. В долину смерти, которой стал весь мир.

Волны отчаянно били о борт катера, словно пытаясь остановить двух стариков, идущих по морю. Идущих к спасению или гибели в этот горький для мира момент – сколько ещё таких же, как они, бродяг идут в поиске крова и пищи? Сколько умерло их? Сколько уцелеет? Время – друг и враг человечества в период после ядерной войны. Закон полураспада снижает радиационный фон, но пройдет много-много лет, прежде чем человек сможет опять жить и спокойно дышать в местах падения бомб. И будет ли кому жить?

Шкипер вел катер по северной стороне острова, в то же время, Симонов наблюдал берег и проверял рацию. Везде была разруха – города и поселки пылали. Радиоэфир молчал. Вячеслав пробрался в рубку и сел справа от шкипера.