Ничего личного

На какое-то мимолетное мгновение в ее глазах вспыхивает радость узнавания, которая вселяет в меня надежду, но почти сразу же лицо приобретает суровое и неприступное выражение.

В комнате повисает тишина - ни я, ни она не спешим начинать разговор, разглядывая друг друга как противники на ринге. Мне сложно понять, о чем думает и что чувствует Ника, но я ощущаю, что мне хорошо – просто потому, что она рядом, что я могу смотреть на нее, дышать с ней одним воздухом.

- Здравствуй, Ника, - говорю я, не выдержав первым.

- Ты не забыл, как меня зовут? – спрашивает она подчеркнуто равнодушно.

- Тебя сложно забыть, - признаюсь мягко. – Я бы сказал, невозможно.

Для меня эти слова – попытка признания в том, что я без нее не могу, но Ника, очевидно, так не считает. Ее лицо становится еще более замкнутым, а голубые глаза становятся похожи на прозрачные льдинки.

- Зачем ты приехал?

- Есть много причин… - начинаю я, но холодная непреклонность, с которой Ника встречает каждое мое слово, заставляет пошатнуться мою собственную решимость.

Устало тру переносицу, думая о том, что не зря говорят, что любовь делает человека слабее - так неуверенно, как сейчас, я себя не ощущал уже очень давно.

- Помнишь, тот спортивный ролик, который ты смонтировала? - этот вопрос вырывается непроизвольно - я не планировал ничего такого говорить, это сейчас вообще неважно, но в присутствии Ники оказался совершенно выбит из колеи. - Со мной связался их директор. Они хотят еще, хотят тебя Ника.

- Так ты за этим сюда пришел? – спрашивает она. При этом ее глаза гневно вспыхивают, а губы сжимаются в тонкую линию. – Если за этим – мне это неинтересно.

- Не за этим, - со вздохом признаюсь я, проводя ладонью по коротким волосам на затылке.

- Тогда говори и уходи, - произносит она чуть спокойнее. - У меня много дел.

Мысль о том, что скоро она уедет из Москвы, вновь захватывает мое воображение. Я пытаюсь глубоко вздохнуть, но ощущаю лишь болезненную тяжесть в груди, словно вокруг сердца стягивается железная петля, которая мешает ему нормально функционировать.

- Когда ты уезжаешь в Испанию? - спрашиваю я сдавленно.

- К тебе это не имеет никакого отношения, - отрезает она, неловко дергая край своей пижамной кофты.

- Правда? – спрашиваю я. – Ты действительно так думаешь?

- А что я по-твоему должна думать после того, как ты бросил меня на больничной койке? – ее вопрос сочится негодованием, а в голосе проскакивает дрожь.

- Я струсил, - выдыхаю я. – Ника, знаю, что повел себя, как последний кретин. Вряд ли мне можно найти оправдание. Но вот сейчас я стою перед тобой, смотрю на тебя, и знаю, что не хочу больше провести ни дня своей жизни, в которой не будет тебя. Я без ума от тебя, понимаешь?

Несмотря на воинственную позу, в глазах Ники появляется такая беззащитность, что я с трудом удерживаюсь от желания сгрести ее в охапку и прижать к себе. Вместо этого отступаю назад и поспешно прячу руки в карманы, не желая форсировать ее отклик.

- И почему я должна тебе верить? – спрашивает она напряженно.

- На твоем месте, я бы, наверное, не поверил, - соглашаюсь я. – И, если ты мне сейчас скажешь, чтобы я ушел, я приму твое желание и больше не стану тебя беспокоить. Но я бы очень хотел, чтобы ты дала мне шанс.

- Шанс? - переспрашивает она. – Я не понимаю, что ты ждешь от меня, Дима?

- Все, что ты готова мне дать, - отвечаю даже не задумываясь. - Дружбу, общение, прощение. Я приму все.

- Я не могу с тобой дружить, Дима, - Ника отрицательно качает головой. – Не после того, что было.

- Я тоже не могу с тобой дружить, - соглашаюсь я. - Потому что дружбы мне всегда будет недостаточно.

- А чего будет достаточно?

- Я не знаю, Ника. Я сейчас на совершенно неизведанной территории. Но я точно знаю, что люблю тебя, - произношу я, удерживая на себе взгляд ее глаз. - Я был уверен, что больше никому в жизни не скажу ничего подобного. Но тебе готов говорить снова и снова.

Я вижу, что мои слова начинают пробиваться сквозь броню, которую выстроила вокруг себя Ника, тени сомнений тают в кристально голубом омуте ее глаз, но выражение лица остается серьезным.

- И? - Ника вопросительно приподнимает брови.

- И? - повторяю я растерянно, чувствуя внезапную острую боль в груди.

- Ты сказал, что готов повторять это снова и снова, - напоминает она чуть надменно, хотя в голубых глазах начинают плясать смешинки.

- Я люблю тебя, Ника, - говорю я, глядя ей прямо в глаза. – Я так тебя люблю.

На милом лице как лампочка вспыхивает обворожительная улыбка. Я инстинктивно раскрываю руки, и Ника, вскочив с кровати, бежит ко мне, чтобы поскорее оказаться в моих объятиях.

Хрупкая, нежная, такая удивительно честная, сильная и великодушная...

- Прости меня, - с трудом произношу я из-за внезапно нахлынувших эмоций.

Склонив голову, я касаюсь лбом мягких волос, вдыхая любимый аромат экзотических фруктов.

- Я боялась, что ты больше никогда не придешь, - шепчет она, согревая теплым дыханием мою шею. - Я знала, чувствовала, что ты любишь меня, но боялась, что они ранили тебя так сильно, что ты так и не дашь нам шанса.