Ничего личного...

— Чего тебе? — не слишком любезно приветствовала хозяйка, хотя обычно общалась с ним в снисходительно-ласкательной манере. По-видимому, дел у телеканала хватало, потому что она то и дело хваталась за трубки радио- и мобильного телефонов и ворошила бумаги, в беспорядке раскиданные на столе. Многие из них были исполосованы желтым и зеленым маркером, кое-где строчки закрашены мертвым черным.

Амадео сел напротив, проигнорировав грубое обращение.

— Я не могу ждать, пока ты закончишь, Ребекка, так что отложи свои дела.

Она замерла и, приоткрыв губы, уставилась на него. Дым от незатушенной сигареты, небрежно валяющейся в пепельнице, вился между ними, немного оживляя застывшую, будто фотография, картину. Взгляд его черных глаз и раньше казался Ребекке слишком серьезным для миловидного лица, но сейчас их выражение заставляло чувствовать себя не в своей тарелке. Будто это она пришла к нему в гости, а не наоборот.

Затрезвонил телефон, и Ребекка очнулась. И тут же накатила злость на этого мальчишку. Он что, поставил свою персону выше ее работы? Еще никто не смел говорить с Ребеккой в таком тоне, разве что Ксавьер, но с ним особые счеты. А этот маленький принц уже который раз строит из себя короля.

— Мальчик, ты зарываешься, — она грохнула радиотелефон на базу, предварительно проорав «Я занята!», и пронзила Амадео взглядом, от которого у рядовых сотрудников кровь стыла в жилах. Однако наглец и бровью не повел.

— Если бы это касалось меня, я бы вел себя иначе, — он указал на газету, наполовину скрытую бумагами.

— А, так ты тут из-за этого? — она двумя пальцами вытащила газету, с первой страницы которой улыбался Фредерик. — Велика важность. Скажи Ксавьеру, что это не стоит внимания.

Газета ударилась о его грудь и упала на колени, но Амадео не обратил на это ровным счетом никакого внимания.

— Он не знает, что я здесь. Ты наконец выслушаешь?

Ребекка удивилась. Чтобы этот мальчик действовал без ведома Ксавьера? Да еще в его интересах? Обычно он даже почесаться не смел без указки, а тут на тебе.

— Хорошо, — она вынула заколку, скрепляющую белокурые волосы, и устало потерла затылок. — Так что ты хотел?

— Установи истинную личность этого парня, — Амадео щелкнул по газетному листу. — Узнай, кто за этим стоит.

— А разве его родители просто не хотят срубить денег? — она подожгла новую сигарету. — По-моему, все очевидно, это старая отработанная схема. Многие влиятельные люди в свое время разрывали контакты с семьей, и…

— Тут другой случай, Ребекка, — Амадео наклонился к ней, даже не поморщившись от порции табачного дыма, ударившего в лицо. — Брат Ксавьера мертв. Погиб, когда ему было семь.

Глаза ее расширились. До нее наконец дошло.

— Хочешь сказать, это сознательная травля?

— Именно. Кто-то нанял этих людей, чтобы выбить почву из-под ног Ксавьера. Его родители не проявляли себя столько времени, они даже не знали, где их сын. Тем более он сменил фамилию, чтобы его наверняка не нашли. Разве двум пожилым людям под силу развернуть подобную деятельность?

Ребекка задумчиво постукивала карандашом по ярко накрашенным губам. Сигарета безучастно дымилась в пальцах.

— Знаешь, а ты прав. Ксавьер не просил меня ничего разузнать об этих людях. Но он не из тех, кто обратится за помощью в подобной ситуации. Возможно, он просто считает это мелочью…

— Это не мелочь, Ребекка, — перебил Амадео. — У окон его офиса день и ночь толпятся репортеры. А сейчас, когда я отъезжал, в толпе мелькнул небольшой плакат. И знаешь, что на нем было написано? «Ксавьер Санторо — детоубийца и торговец смертью». Откуда только-только приехавшим из провинции людям знать о подпольной деятельности Ксавьера? Это сознательная и хорошо подготовленная травля.

Ребекка задумалась. Обычно она не лезла в дела клиентов, лишь добывала заказанную информацию, и самоустранялась, предоставляя им возможность самим распоряжаться доставленными материалами. Однако сейчас на кону стояла репутация человека, которому она была обязана всем, что имела. Именно Ксавьер Санторо помог ей, тогда еще неопытной девчонке, занять нишу в жизни, ту, которой она владела сейчас. Помог сесть в это кресло, сжать в железных тисках подчиненных, недовольных сменой власти, и, в конце концов, упрочить ее шаткий трон.

— Хорошо, принц, — медленно произнесла Ребекка. — Убедил. Тогда объясни, что требуется от меня.

— Установи личность этого лже-Фредерика, — он снова указал на фото. — Если мы узнаем, кто его нанял, то выйдем и на заказчика. Пока это все.

С удивлением Ребекка поняла, что, хоть на языке и вертится куча колких замечаний, ни одно из них не спешит прорваться наружу. Этот мальчик ее удивил.

— Хорошо, — покладисто согласилась она. — Что-нибудь еще?

На секунду Амадео задумался.

— Не говори Ксавьеру, что я был здесь. Ни к чему лишний раз его дергать, у него и так слишком много проблем.

— Лучше информаторов тайны умеют хранить только мертвецы, — криво усмехнулась Ребекка.

Поблагодарив, Амадео поднялся. Газета соскользнула на пол, и он машинально поднял ее, сунув под мышку. Как только за ним закрылась дверь, Ребекка схватила трубку телефона.