Ничего личного...

— И вам здравствуйте, — презрительно сощурился Ксавьер, — Каким ветром вас сюда занесло?

Мать уставилась на него цепким взглядом. Амадео стало не по себе — так смотрят на курицу, примериваясь, как бы половчее отрубить ей голову.

— Ты только послушай, как он нас приветствует, Эдвин! — взвизгнула она, и Амадео подавил желание зажать уши. — Мы его вырастили, а он…

— Не надо сейчас этих спектаклей, — резко оборвал Ксавьер. — Говорите, что вам надо, и убирайтесь отсюда.

Его тон на мгновение вогнал Ханну в ступор. Она покраснела от злости, тонкие пальцы сжались, губы затряслись. Амадео с отвращением подумал, что эта женщина похожа на ведьму, которая обнаружила, что ребенок, которого она собиралась съесть, обманул ее и сбежал.

— Да ты хоть знаешь, как мы сейчас живем?! В полнейшей нищете! Иногда даже есть нечего, а он тут жирует, торгуя своими сигаретками!

— Что-то я не заметил, чтобы вы нищенствовали, — Ксавьер окинул их взглядом. — Одежда на вас недешевая.

— Нет, ты полюбуйся, каков знаток! — вознегодовал на этот раз отец. — Что творит! Бросил нас, а теперь и на порог пускать не хочет!

— Бросил? — Ксавьер расхохотался. — Кто бы говорил! Вы попросту забыли меня, когда умер Фред!

— Не смей упоминать Фредерика, ты! — завизжала мать. — Ты пытался убить его, и нам пришлось его прятать, чтобы ты не попытался снова!

Ксавьер раскрыл рот.

— Что? Ты хоть думаешь, что говоришь? Я пытался убить Фреда? Что за бред ты несешь?

— Да! — крикнул отец. — Все было именно так, и теперь все узнают о том, какой ты хороший!

Ксавьер сжал зубы. Желваки на скулах играли, кулаки сжимались так, что ногти впивались в ладони. Ханна торжествующе задрала нос.

— Ничего не хочешь сказать? Оправдаться? Или, наоборот, признать свою вину? Давай, сознайся, что ты всегда желал ему смерти!

Амадео задохнулся от негодования и выступил вперед, чтобы осадить зарвавшуюся нахалку, но Ксавьер опередил его, шагнув к сейфу. Распахнул его и достал оттуда пачку банкнот.

— Этого хватит? — он швырнул деньги на стол. — Хватит, чтобы вы оставили меня в покое?

Глаза Ханны жадно блеснули. Она протянула руку, но Амадео схватил ее за запястье.

— Вы ни цента от него не получите. А ты, — он повернулся к Ксавьеру, — прекрати. Это не поможет.

Ханна дернула руку в попытке освободиться.

— Да ты… Что себе позволяешь? Кто ты вообще такой?!

— Финансовый директор. Еще раз повторяю — вы не получите ни монеты. Уходите.

Эдвин положил ладони на плечи жены, сверля Амадео презрительным взглядом.

— Пойдем. Похоже, от этого ублюдка уважения нам не добиться, как и от его помощника. Я-то надеялся, он будет благоразумен.

— Прежде чем предъявлять какие-то претензии вашему сыну, последите за собой, — Амадео выпустил руку Ханны. — А теперь покиньте, пожалуйста, кабинет.

Немного помявшись для вида (Ханна не сводила взгляда с толстой пачки денег, все так же лежавшей на столе в окружении бумаг), они в сопровождении Серджио ушли.

Амадео повернулся к Ксавьеру.

— О чем ты думаешь, черт побери? Дашь денег — они явятся снова! Считаешь, от них так легко отделаться?

— Ты прав, ты прав, — Ксавьер запустил пальцы в волосы и усмехнулся уголком рта. — Они сведут меня с ума. Что еще за разговоры о том, что я пытался убить Фреда?

Еще никогда Амадео не видел Ксавьера настолько потерянным. Он-то считал, что этого человека невозможно вывести из себя. Какой бы острой ни была ситуация, он сохранял хладнокровие и всегда принимал верные решения. Но эти люди смогли пошатнуть его уверенность. Похоже, впервые в жизни Ксавьер не знал, что делать.

Амадео подошел к другу и положил руку ему на плечо.

— Им не удастся довести тебя до сумасшествия. Кто-то нанял их, это же очевидно. Найдем заказчика — и они исчезнут из твоей жизни раз и навсегда.

Ксавьер выпрямился. Из глаз исчезло затравленное выражение, будто и не появлялось вовсе.

— Ты прав, — повторил он. — Тогда не стоит терять времени. Езжай домой, а я займусь этой проблемой.

* * *

Но, сев за руль, Амадео повернул не к дому, а к зданию телеканала. После ухода родителей Ксавьер вел себя, как ни в чем не бывало, отмахивался от сыпавшихся на него беспочвенных обвинений, однако Амадео нутром чуял — тут нечто большее, чем желание просто нажиться на бизнесе непутевого сыночка. И не понимал поведения Ксавьера. Неужели у того не возникло ни малейшего желания выяснить, чем вызван небывалый ажиотаж вокруг его персоны?

Показав охраннику особый пропуск, которым снабдил его Ксавьер, он прошел к лифту и через несколько головокружительных мгновений — Амадео никак не мог привыкнуть к стеклянной коробке, хотя бывал тут уже много раз — молодой секретарь доложил о его приходе. Амадео шагнул в черно-белый кабинет, не отдающий ни уютом, ни теплом. Только холодной строгостью.