Ничего, кроме личного

– Лена, я очень прошу, сообщи Антону, что он мне срочно нужен. Просто напомни ему.

– Виктор, его нет дома. Связи с ним тоже нет. И не будет. Какое-то время никакой связи. Он ушел с другими людьми. Совсем с чужими. Ты меня понял?

Лена очень хотела, чтобы Виктор догадался о случившемся. Произносить слово «арест» она избегала. Произнесенное слово усугубляет то, что еще можно изменить. Когда в линии судьбы возникает напряжение, очень важно, чтобы аура не грузилась лишними словами с негативной коннотацией. И тогда придет дополнительная энергия, помогающая в решении проблем. Это же так очевидно.

– Лена, прости, но давай еще раз. Я не просто поболтать с Антоном хочу. Мне он реально нужен. Пожалуйста, сообщи ему об этом. И как можно скорее.

Непонятливость Виктора начала раздражать Лену.

– Виктор, я тебя поняла. Но и ты меня, пожалуйста, пойми, – многозначительно сказала Лена. – Его не будет какое-то время, потому что чужие люди вторглись в наш дом. Ты меня понял? Он ушел с ними.

Виктор потерял терпение.

– Он ушел, а ты, значит, осталась?

– А кто с детьми будет сидеть? Поэтому они меня оставили. Я теперь не могу никуда уехать. При всем желании. Я подписала соответствующие бумаги.

Произносить слова «подписка о невыезде» Лена не могла, это было чревато последствиями для ауры. Слова ведь подобны крючкам, которые втаскивают в нашу жизнь обозначаемые ими сущности. Как люди не понимают таких элементарных вещей?

– Какие бумаги? – продолжал тупить Виктор.

– Официальные. Ты меня понял? – она понизила голос.

Виктор неприлично шумно вздохнул и сказал с легкой издевкой:

– Лена, мне кажется, тебе надо съездить куда-нибудь, отдохнуть.

– Не могу. Я же бумаги подписала…

В этот момент в кабинет Виктора постучали.

– Все, Лена. Пока. Кажется, Антон, пришел.

– Сильно сомневаюсь в этом…

Он отключился, не дослушав. Слава богу, пришел шеф, и они еще успеют проговорить все вопросы. Виктор громко крикнул:

– Заходи, дорогой!

В кабинет вошли незнакомые мужчины. Тяжелые взгляды и немаркие куртки. «Бандиты», – понял Виктор. Именно так он их себе и представлял.

– Кто вы? Как вас пропустила охрана?

– Спокойно, мы из Следственного комитета, – красивый и статный мужчина сунул ему под нос корочку и равнодушно скомандовал: – Начинайте.

Мужчины спокойно распределились в пространстве. Кто-то стал выгребать из шкафа папки с документами. Кто-то вытаскивать штепсели компьютеров. Они работали слаженно и деловито. Сразу чувствовались квалификация и опыт.

Виктор растерялся и просто стоял посреди кабинета, не зная, что сказать и что предпринять. Скорее бы приехал Антон. Все-таки у него больше прав защищать офис от вторжения.

– Подождите! Вы не имеете права! Подождите хотя бы директора! Он вот-вот подойдет, у нас оговорена встреча.

– Директор задержан, – бесстрастно сказал главный.

– Как это задержан? Что вы хотите этим сказать?

– Пока на семьдесят два часа. Дальнейшую меру пресечения определит суд.

– За что? – выдохнул Виктор.

– Ознакомьтесь. – Красивый опер сунул ему бумагу.

Виктор умел и любил работать с документами. Он моментально оценил серьезность обвинения. Мошенничество в особо крупных размерах тянуло на приличный срок.

В голове промелькнули две несвязанные между собой мысли.

Первая однозначно связала арест Антона с госпожой Ольгой. Вся эта мутная история с ее заинтересованностью, с его еженедельными докладами о сохранности собственности должна была закончиться чем-то нехорошим. Виктор не был посвящен во все хитросплетения этой истории, но твердо знал, что в жизни все непонятности ведут к неприятностям.

Вторая мысль была менее философичной. Он подумал о том, что по этой статье могут раскрутить историю индивидуального или группового мошенничества. И если решат строить дело о мошенничестве в составе организованной группы, то он первый кандидат на роль пособника. Любая собака подтвердит, что они дружили и работали в четыре руки.

Виктору стало страшно. Если бы они реально украли с Антоном рубль из закромов элеватора, то было бы куда спокойнее. Даже если бы это был рубль с множеством нулей. По крайней мере, знали бы, за что и в каком размере отвечать. Да и отвечать вряд ли пришлось бы. Слава богу, не дураки. Если бы воровали, то делали это аккуратно.

Но в нынешней ситуации масштаб бедствия не подлежал оценке. Это была задачка с множеством неизвестных. Кому понадобилось свалить Антона? За что? Насколько далеко готов зайти этот неизвестный? Что им движет? При отсутствии ответов на эти вопросы Виктор не мог оценить личный риск.

Он напоминал сам себе солдата, который видит, что в его сторону летит граната. Но он не знает ее радиус поражения. То ли убьет, то ли покалечит, то ли просто напугает.

И пока граната летит, каждая доля секунды кажется бесконечной и безумно ценной. Нужно успеть сделать самое важное.

– Можно я позвоню? – спросил он.

Ему кивнули.

– Влада, – отвернувшись и прикрыв трубку рукой, нежно сказал Виктор, – я тебя очень люблю.

– А звонишь зачем?

– Чтобы это сказать.

– Понятно. Я думала, у тебя что-то новое на работе.

Он опустил руку. Из трубки раздавался женский голос. Потом короткие гудки.