Нич Ниднибай

Коту треногому в укор
Ворон каркарет стая:
«В грязи вращается! Позор-р-р!
Нам размышлять ме-р-р-шает!».

Качельки грустные скрипят,
Под ветерком вздыхая,
Сидушки красные блестят,
О попочках мечтая,

И разноцветный лабиринт
Запутался в пространстве…
Благословенен детства крик
Со счастьем хулиганства.

Невозвратимое. Оно —
Опутывает лаской.
Давным-давно, давным-давно
И я плескался в сказке.

Здесь притаившись, оробев,
На краешке скамейки,
Я слушаю его напев
Сквозь жизнь свою, копейку.

20.05.11

Послесловие к первой и второй частям

Текут мгновения, мелькают дни…

Я кое-что стал понимать… Хорошо, когда есть внучата: можно молодеть, играясь с ними, можно сидеть под нежарким солнцем в парке и всей четвёркой наблюдать за суетящимся муравьём. Просто наблюдать. Не мешая ему. И витать рядом с этой малышнёй, подобно душе-хранительнице.

В конечном счёте, не так уж важно, что, перестав страдать, я разучился сочинять стихи: это совсем небольшая плата за титулсабы-дедушки.

Часть третья Обречённый жить

Предисловие к третьей части

С тех пор, как вышли в свет первая и вторая части книги «НИЧ НИДНИБАЙ» не прошло совсем времени, но это творение уже почти было приобрело широкую известность во всём мире и чуть не разошлось миллиардными тиражами. Оно чуть не было награждено Нобелевской и Пулитцеровской премиями и почти переведено практически на языки всех народов планеты Земля, включая древнеегипетский язык и язык этрусков. Не состоялся его почти перевод только на язык одного африканского племени, мудрецы которого вполне резонно возражали, что если бы всё происходило так, как описано в книге, то что стало бы с одиннадцатью носорогами, поддерживающими Землю. На это справедливое замечание, я смог только ответить, что никакая модель не может полностью описать Мироздание. С этой точкой зрения полностью согласились и мои внучата.

Я это всё к чему?.. Ах, да! В результате такого ужасающего чуть ли не успеха, я стал почти получать немыслимое количество писем с мольбой разъяснить, на что, в конечном итоге, намекает книга. Поэтому-то я и решил чуть ли не побыстрей начертать продолжение… Что уж тут поделаешь, если всё человечество чуть ли не мокрое от слёз чуть ли не валяется у меня в ногах…

1

Крупнейшими событиями текущей недели стали поливание прохожих водой с крыши дома триумвиратом ЭТИ под моим мудрым руководством, поедание четырёх пицц и жевание детских жвачек этим же коллективом.

2

Спать было невозможно. Внезапно налетевший пыльный горячий ветер завывал во всех щелях и дребезжал ставнями окон. Луций лежал совершенно голый, пил вино и обливался потом. Врейка, с которой он в обед начал пить вино, уже давно спала на другом ложе животом вниз, измученная любовными играми. Часть её длинных чёрных волос свешивалась с ложа. В темноте они казались змеями.

По ленивому мозгу Луция ползли, переваливаясь с боку на бок, разные мысли.

– Ну и хитрецы же они… Как префект ни хитёр, а эти перехитрили: согласились на своих условиях… Наместник в Сирии доволен… Он, видите ли, их уважает… Ну и хитрецы эти паршивые вреи… Выслать его и ближайших к нему и только… Не хотят делать из него мученика-пророка, из-за которого, того и гляди, мятеж может вспыхнуть… Просто убирают подальше, чтобы не мешал… Теперь префект Удеи ломает себе голову, куда выселить такую кучу людей. Даже ближайших к нему не менее тысячи… Префект преторианцев будет злиться… Ну и хитрецы… А говорит он хорошо, этот hАшуа… Даже меня проняло… Люби ближнего… Не кради… Не убей… Не прелюбодействуй… Ха! Он уже не помнит, со сколькими местными переспал… Эти врейки так же сластолюбивы, как и римлянки… И замужние и незамужние…

Тело, владеющее Луцием, рыгнуло, надело сандалии и, как было, голое, вышло в перистильный дворик, окаймлённый изящной колоннадой. Дворик был лыс. Лишь два кипариса росли в нём, повторяя под ветром форму пыльного месяца, висевшего в восточной части небес и беседовавшего с таким же пропыленным Юпитером.

Ветер резанул тело песком, однако немного охладил его. Мысли Луция перескочили на богов.

Юпитер был ему понятней. Он был, как император, только намного могущественней и со всеми человеческими недостатками. А этот новый бог, о котором говорил hАшуа… Уж слишком святой…

Опять скачок мыслей, и онусмехнулся.