Незримая жизнь Адди Ларю

Три сотни лет Адди училась понимать, какое настроение передает цвет этих глаз. Теперь она уже выучила значение всех оттенков и с одного взгляда догадывается о настроении Люка, его мыслях и желаниях.

Удивительно, что за все эти годы он не научился видеть ее насквозь.

Или, может быть, Люк замечает лишь то, что ожидает: гнев женщины, ее желания, страхи, надежду и похоть – простые, незатейливые сигналы.

Однако так и не научился разгадывать ее лукавство или ухищрения, разбираться в деталях поведения, улавливать тончайшие нюансы ее речи.

Адди смотрит на него и думает обо всем, что могли бы поведать ему ее глаза.

О том, что он сделал огромную ошибку.

Дьявол кроется в деталях, и Люк упустил самое важное.

Конечно, это лишь придирки к формулировкам, но он сам научил ее, что слова – это все. Когда Адди ставила условия новой сделки, она не говорила «навсегда». Лишь – «пока ты хочешь, чтобы я была рядом».

А ведь это совсем не одно и то же.

Если бы ее глаза могли говорить – они бы смеялись.

Объяснили бы ему, что он слишком капризный бог. Что задолго до того, как полюбить Адди, Люк ненавидел ее и сводил с ума. Со своей безупречной памятью она досконально разучила его козни, выучилась той же жестокости. На это у нее было три сотни лет, и теперь она сотворит из своей мести шедевр.

Возможно, уйдет лет двадцать.

Возможно, целая сотня.

Но Люк неспособен любить, и она это докажет.

Адди его уничтожит, разрушит саму мысль, что они должны быть вместе.

Сведет его с ума и отпугнет от себя.

А потом наконец он вышвырнет ее вон. И вот тогда Адди будет свободна!

Она мечтает сказать все это Люку, просто чтобы увидеть, какого цвета станут его глаза. Какой оттенок у поражения? Какая зелень у неудач и проигрышей?

Но чему он ее научил, так это терпению.

Поэтому Адди не говорит, что началась новая игра, и у этой игры – новые правила. Не говорит о новой битве, которая уже в разгаре.

Лишь, улыбнувшись, ставит книгу на полку и следует за ним во тьму.

Благодарности

Все, кто следит за мной в Интернете, знают, что у меня довольно сложные отношения с моими произведениями. Вернее, с их воплощением. Я держу этого монстра, пока не затрясутся руки и не заболит голова, потому что знаю: если отпустить его на волю сейчас, когда он еще не готов, он просто развалится, и придется собирать его по кусочкам, а несколько осколков непременно потеряются.

Пока я пестовала историю Адди, меня поддерживали очень многие.

Без них книга бы не состоялась. Поэтому мне нужно всех их поблагодарить.

(Если честно, я ненавижу благодарности. Точнее, Благодарности. У меня ужасная память, все эти книги, похоже, оставили настоящие дыры в моем разуме, поэтому, когда доходит до благодарностей, я просто замираю – так боюсь кого-нибудь забыть.

И ведь точно знаю, что забуду – я всегда забываю.

Думаю, именно потому я пишу – пытаюсь ухватить идеи, пока они не ускользнули, иначе сидеть мне, таращась в пустоту, и задаваться вопросом: зачем я зашла в эту комнату, с какой целью открыла вкладку браузера или что искала в холодильнике…

Звучит весьма иронично, учитывая содержание этой книги.

Книги, которая так долго жила у меня в голове и занимала столько места, что можно считать, из-за нее я и позабыла. По крайней мере, какую-то часть.)

Итак, вот неполный список.

Моему папе, который прогуливался со мной по Восточному Нэшвиллу и выслушивал идею, впервые зародившуюся у меня в голове.

Моей маме, которая прошла со мной этим извилистым путем и не дала заблудиться.

Моей сестре Дженне, которая всегда точно знает, когда мне нужно писать, а когда остановиться и отправиться за каким-нибудь модным коктейлем.

Моему агенту Холли, которая протащила меня по огненным болотам и ни разу не дала обжечься, утонуть или быть сожранной монстрами.

Моему редактору Мириам, которая была рядом на каждом этапе этого долгого извилистого пути.

Моему рекламному агенту Кристин, которая стала мне рыцарем, защитником и другом.

Люсиль, Саре, Эйлин и потрясающей команде «Тор», которые верили в эту книгу, еще когда та была на этапе замысла, подбадривали меня, когда она превратилась в черновик, отстаивали ее, когда она стала законченным произведением, и на каждом шагу давали понять, что если я упаду – меня подхватят.

Моим друзьям – вы знаете, о ком я, – которые блуждали со мной во тьме и помогали искать слова (и кормили жареным цыпленком).