Незримая пуля

— Ещё какая. — Нестор сделал несколько глотков живительной влаги. — Я сам обалдел, когда услышал от Мыследара историю их цивилизации. Сами они представляют собой коллективных существ, ходячие, а точнее, летающие ульи или рои насекомых. Но при этом ячейки эти совсем не насекомые, а устойчивые плазменные образования величиной с ноготь. Я даже не смогу описать их форму, потому что они могут принимать любой геометрический облик в соответствии с задачей, которую выполняют в данный момент.

— То есть у них мыслит всё тело? Рой?

— Можно сказать и так.

— Что за цивилизацию они построили?

— Держись за стул крепче, а то упадёшь. Я долго выспрашивал у моего визави идею социального устройства общества плазмиков и пришёл к выводу, что они создали настоящий коммунизм.

— Да ладно, — отмахнулся Евлампий Калистратович.

— Честно, сам был в шоке. Может, коммунизмом назвать эту конструкцию и нельзя, но по многим параметрам она близка к нашей системе, потерпевшей поражение в двадцатом веке. Однако начну по порядку. Если отвлечься от физического облика плазмиков, считая их в каком-то смысле людьми, то получается такая картина.

У них были города, но потеряли своё значение, поскольку все жители планеты стали работать дома: весь мир стал глобальной деревней.

— Наши социологи тоже трубят о скорой смене образа жизни в связи с переходом на фриланс.

— У плазмиков это произошло легче и быстрей. Мировые столицы опустели, государства практически исчезли, распавшись на мелкие кластеры специализаций. Границы тоже исчезли, а национальные особенности разных народностей переместились в музеи, став артефактами. Началась эра материального процветания, обеспеченная не постоянным потреблением, а, наоборот, его отсутствием. Плазмики научились жить умеренно, потихоньку создав общество всеобщего благоденствия и всемирного изобилия. Продуктов и производимых вещей хватает всем, и никто не дерётся за власть, как у нас на Земле.

— Не может быть.

— Может, па, я не один раз беседовал с Мыследаром на эти темы. У плазмиков всё решается настройкой социальной системы, а не революционным разрушением. Проблемы возникают лишь в связи с бурным развитием новых технологий, причём без негативного господства крупных корпораций и банков. Кстати, банковская система у них вообще отсутствует. Деньги утратили прежнее значение, и на их место пришли знания: добираются до высоких постов только люди… плазмики, обладающие большими знаниями и опытом.

— Кошмар!

Нестор фыркнул:

— Не кошмар, а идеал!

— Я это и имею в виду.

— Чем тебе не коммунизм? Никакой конкуренции, кроме конкуренции знаний! Никаких насильственных свержений власти! Никаких безжалостных и бесчеловечных методов управления! И никакого перехода на цифру! Хотя при этом они пользуются компьютерами.

— Уф! — поднял руки вверх слушатель. — Подожди, не укладывается в голове! Ты хочешь сказать, что плазмики… э-э, так сказать, неолюди, живут так же как и мы? У них есть семьи, всякие производства, заводы, институты, центры развлечений?

— О центрах развлечений речь не шла. Обязательно спрошу. А производства, заводы, институты, конструкторские бюро как отдельные объекты не существуют. Они объединены в единое гибкое целое — от создания идеи до реализации. Во всяком случае я так понял Мыследара. Глубже не копал, но ещё буду выяснять. Зато оценил главное: плазмики живут в справедливом обществе без конкуренции, войн и насилия, как ты его ни назови, и это меня напрягает больше всего. Иногда даже стыдно за то, что у нас творится, и в стране, и вообще на Земле.

— Да уж! — Евлампий Калистратович почесал в затылке. — Есть чего стыдиться. Удивительно, что где-то в космосе кто-то построил общество изобилия. Вот бы нам перенять этот опыт! А почему ты называешь своего информатора Мыследаром? Разве плазмики разговаривают как люди?

— Вовсе нет, они общаются мысленно, и его имя просто подходит по смыслу под слово «мыследар». Кстати, он служит в департаменте контроля космоса, который каким-то образом объединяет астрономов и спасателей.

— Как это?

— Похоже, он следит за приближением к его звезде опасных астероидов и потоков пыли, ликвидирует их или помогает попавшим в беду соотечественникам как спасатель.

— Как же плазмики достигают взаимопонимания в таких больших семьях? У твоего Мыследара семья…

— Из пятнадцати человек.

— Человек! — хмыкнул Безоружный-старший. — Очуметь! И семьи не распадаются?

— Я не спрашивал, но возраст Мыследара соответствует земному сорокалетнему жителю, а в его семье есть родичи чуть ли не вдвое старше.

— Да-а… — Евлампий Калистратович ушёл мыслями в себя.

Нестор вдруг почувствовал, что устал. Захотелось спать.

— Пойду прилягу, пожалуй.

— Подожди, — очнулся хозяин, — у меня остались вопросы…

— Завтра поговорим, если не возражаешь. Суд в котором часу?

— В двенадцать.

— Успеем обсудить все проблемы. Ты где ляжешь?

— На диване в зале.

— Тогда я как белый человек в спальне.

Почистив зубы, Нестор забрался в кровать, но уснуть не успел, услышав звонок.

На дужке очков мигало слово «Полковник».