Незнакомка

Через час Макс уже проходил мимо того самого магазина, где они покупали просекко. Перебежал дорогу и остолбенел, арки двора не было, он упёрся в стену серого дома, довольно старого, с красивым декором, изящными балконами, но арки не было! Макс заметался из стороны в сторону, обогнул дом, но и там ничего похожего. Запыхавшийся и абсолютно потерянный, он обречённо уселся на слизкие, ледяные ступени и уставился затянутыми пеленой слёз глазами на красную вывеску «их» магазина. Качаясь, постоянно теребя печатку, Макс бубнил её имя, всхлипывая и сокрушаясь, рискуя задохнуться от горечи потери.

Город куда-то спешил, не взирая на 1-е января, шелестели шинами проезжающие автомобили, торопливо проходили прохожие, и никто не обращал внимание на чудика, похожего на потрёпанного снегиря, с распухшими глазами, безмолвно шлёпающего обветренными губами.

Первая неделя была самой трудной, бесплодной и пустой. Он просто валялся на кровати, ползал в туалет и на кухню. Иногда по часу прилипал лбом к стеклу и грустно пялился на сквер, высматривая дымчатую шубку.

На пятый день самозаточения к нему заявилась соседка – тётя Надя, приставленная отцом за ним приглядывать. Макс объяснил своё поведение гриппом и, выслушав тридцать минут ликбеза по исцелению, с облегчением выставил доглядчицу за порог. Несмотря на кучу дурацких советов, притворного беспокойства, визит соседки каким-то чудом, всё же встряхнул его хандру. Макс снова взялся за перо, вернулся к старому рассказу и почти полностью переписал его. Теперь он смотрел на мир иначе, под ещё более острым углом. На шестой день, он впервые вышел на улицу и конечно ноги сами принесли к её дому, точнее туда, где дома не было. Макс постоял с полчаса, повздыхал и отправился в ту кондитерскую, потом в тот антикварный салон, а закончил вояж в той кафетерии, где впервые встретил свою незнакомку. Этот маршрут стал негласной традицией и повторялся каждый день, но дымчатая шубка так и осталась за подъездной дверью старого трёхэтажного дома-невидимки.

А мираж нельзя потрогать и не скрыться от теней, плачут грязные сугробы хлеще проливных дождей

Часть вторая

Весна на подоконнике, весна за тонкой шторкой. Макс последнее время вставал рано, а ложился до десяти вечера, а то и раньше, не хотел упускать белые дни, чернота тяготила его. Хотя нередко он просыпался по середине ночи, и, точно зная, что уже не заснёт, плёлся на кухню, но не включал свет, а зажигал свечи, садился за ноут и начинал малевать свой мир, светлый и сочный, пёстрыми пятнами. Мир, где любовь находит героя, где добро побеждает зло. Но сегодня он спал дольше обычного и на редкость хорошо. Снилась она, что-то весело рассказывала о … О чём? Макс попытался вспомнить, но не смог. Сожалея о забытом разговоре, он распахнул шторы. Апрель приплясывал на крышах домов, тёплые лучи добивали последнюю чумазую кучку снега, окопавшуюся под толстым деревом, в лужах сквера забавлялись воробьи, а на сухих островках асфальта играли карапузы в цветастых комбинезонах и смешных шапках. Жизнь побежала по новому кругу – от весны, до весны.

Позагорав ладонями на подоконнике, понюхав свежий сквознячок, Макс сладко, громко потянулся и поплёлся ставить чайник.

Кулинарить он ленился, готовил впопыхах, да и ел так же, бегая глазами по строчкам своей писанины, исправляя ляпы, добавляя интриги или красок: густых и ярких. Сегодня у него встреча с издателем, Максу удалось скопить достаточное количество денег на небольшой тираж, в этот раз он не прозевает, всё сделает, как надо. Подцепив вилкой шматок яичницы, пред мысленным взором вдруг всплыло слово – зоопарк. Макс сунул ошмёток не хитрой снеди в рот и, механически жуя, начал сознательно вспоминать ускользающее сновидение.

Вероника ходила вдоль вольеров, что-то ему говорила, потом села на лавочку, он зачем-то полез в клетку льва, но сетка не заканчивалась, над ним все смеялись, гоготали, махали крыльями, хлопали в лапы, ласты, копыта:

– Обедом пожелал стать?

Кто это спросил? Она? Или нет? После очередной попытки преодолеть препятствие, он соскользнул в лужу, обернулся, Ника уже ушла. На лавочке лежал зелёный палантин.

Макс доел завтрак и пошёл одеваться, натянул счастливый оранжевый свитер, поправил печатку, а когда завязывал шнурки, вновь уставился на кольцо:

– Хм, опять зоопарк.

Он и раньше ему снился, но в тех снах Вероники не было. Может она хочет, чтобы я туда приехал, ждёт? Сбегая по ступенькам, Макс не переставал ругаться, причём вслух, даже не обратил внимание на ворчливого соседа. Чихвостил он по обыкновению себя любимого, за своё тугодумие и рассеянность.

– И что я раньше не догадался? Ника слов на ветер не бросает, раз однажды упомянула, значит это важно и, Боже упаси, логику искать, просто важно и всё!