Незнакомец

Риэ считала, что никогда не была так счастлива, как в течение трех лет и девяти месяцев супружеской жизни с ним. Но вместе с концом его жизни эти воспоминания стали напоминать волчок, крутящийся на одном месте, который вдруг падает на бок и больше не двигается.

Если бы он остался жив, Риэ, возможно, никогда бы не заметила противоречий, подобно тому как пятно грязи на вершине волчка выглядит будто идеальный круг, пока тот продолжает вращаться.

Воспоминания о муже оставили свой след в каждой части ее тела. Ей было страшно, что за всем этим может скрываться жуткое лицо, которое на самом деле соответствует бесплодному прозвищу Икс.

Должна быть веская причина, по которой он сделал такое. В это ей хотелось верить. Но почему он не сказал ей? С момента их знакомства прошло четыре с половиной года. Они были искренни и доверяли друг другу. У него было достаточно возможностей, чтобы открыться ей.

Стоя перед его фотографией, каждый раз Риэ смотрела ему в глаза, не зная, как его назвать. Может ли напускная искренность, тщательно сымитированная, на самом деле оказаться ложью?

Глава 6

Кидо объяснил Риэ, что решение суда по их ходатайству об аннулировании записи о смерти Дайскэ Танигути и восстановлении девичьей фамилии Такэмото в семейном реестре может занять от двух месяцев до года. Что касается возвращения фамилии, в случае отказа им пришлось бы подавать иск о признании брака недействительным. Но через пять месяцев в начале августа оба прошения были удовлетворены.

Тест ДНК подтвердил, что Икс не являлся Дайскэ Танигути, после чего второй брак Риэ был удален из записей.

Теперь ее прошлое было исправлено: замужем по документам она была всего лишь раз и официально больше не считалась вдовой.

Ошибка закралась не в официальные процедуры, а в ее действия. Она решила, что вышла замуж за человека по имени Дайскэ Танигути, которого на самом деле даже никогда не видела, публично объявила об этом всем вокруг, а затем, когда этот неизвестный человек умер, подала в государственные органы заявление о смерти. При мыслях об этом ее охватывала грусть, странная и щемящая, она переставала понимать, кем после всего этого является сама.

Закончились летние каникулы, тем утром должна была состояться линейка по случаю начала второго семестра в школе Юто.

— Мам, я пыталась разбудить Юто, но он не встает, — сказала Хана.

— Что? Не встает? — переспросила Риэ, оглянувшись на дочку. Риэ готовила в этот момент яичницу на завтрак.

— Я вот что думаю. Юто привык высыпаться по утрам на каникулах, вот ему и не проснуться сейчас. Так я думаю.

С этими словами она улыбнулась, а глаза стали напоминать узкие щелочки, вроде молодого месяца. В следующем месяце Хане исполнялось пять лет, и когда она хотела высказать собственное мнение, то всегда начинала с вводной фразы: «Я вот что думаю», как в английском, после чего делала паузу, сглатывала, смотрела куда-то наверх, приводя мысли в порядок. Риэ казалась эта манера дочери забавной, и пока она ждала продолжения рассказа, не могла сдержать улыбки.

С самого рождения Хана была пухленьким ребенком — не толстой, но ручки и ножки были в меру упитанные, что хотелось до них дотронуться. Прикосновение к такому малышу несравнимо ни с чем другим на свете.

С тех пор как она научилась ходить, много двигалась и бегала в детском саду, контуры ее тела стали подтягиваться, а за этот год ручки и ножки стали стройными. Она больше не была пухлой девочкой, да и сама уже вряд ли помнила, что взрослые раньше ее так называли.

Дети растут так быстро, что черты, характерные в младенчестве, исчезают, не успеешь и оглянуться. Риэ с болью и неопределенностью думала о том, были ли качества характера ее умершего сына Рё — сообразительность, терпение, миловидность, обаяние, пугливость — чем-то, что тоже изменилось бы с возрастом.

Глядя на Хану сейчас, Риэ видела, что с каждым днем она становилась все больше похожа на своего отца, по крайней мере внешне. Особенно глаза. Хотя переносица была четко очерченная, чего не было ни у Риэ, ни у ее мужа, но внешне девочка была похожа на человека, личность которого все еще оставалась неизвестной.

Внезапно у Риэ появилось дурное предчувствие, ей показалось, что кровь отлила от лица. Положив яичницу на тарелку и намазав подсушенный в тостере хлеб джемом и маслом, Риэ сказала:

— Хана, я пойду разбужу брата. Ты поешь без меня? Бабушка скоро встанет.

— Хорошо! — ответила Хана.

Когда Риэ вошла в комнату Юто на втором этаже, там был включен кондиционер, а Юто лежал на постели, завернувшись в покрывало.

— Что случилось? Плохо себя чувствуешь? — спросила она.

Не дожидаясь ответа Юто, Риэ присела на край его кровати и положила руку ему на спину. Лежа лицом к стене, Юто теперь еще плотнее свернулся калачиком. Риэ протянула руку, чтобы пощупать лоб и проверить, нет ли температуры, но он зарылся лицом в подушку. Под пальцами она не почувствовала жара.

— Если тебе нехорошо, скажи мне. Мы тогда съездим к врачу.

— Все хорошо.

— Правда?

Через некоторое время Юто медленно сел. Приглаживая взъерошенные волосы, он сказал, опустив глаза: