Незнакомец

Кидо жалел обвиняемую, при каждой встрече она начинала плакать, ведь из-за нее ребенок остался инвалидом. После всей критики, которой ее подвергли в Сети, она была психологически подавлена и говорила, что больше никогда не будет заниматься аксессуарами. Было жаль, что это загубит ее талант, тем более что наказывать с точки зрения закона тоже казалось неправильным.

В суде Кидо строил линию защиты на том, что аксессуары не были предусмотрены для детских игр и с конструктивной точки зрения не лишены уровня безопасности, требуемой для такого типа продукции. В доме истца было достаточно и других безделушек схожих дизайна и формы. Адвокат истца настаивал на том, что проблемой являлось отсутствие подробной письменной инструкции, но Кидо считал, что этот тип продукции не предполагает наличие подобных инструкций. Как общее утверждение он признавал, что компания-производитель должна нести определенную ответственность за такие любительские продукты с целью обеспечения безопасности общества в будущем, но это не касалось случая, в связи с которым возбуждено дело в суде.

— К слову сказать, я тут вспомнил о постановлении Верховного суда Японии о неравенстве в правах наследования для внебрачных детей. Как там у вас то дело в Миядзаки?

Накакита решил попробовать карри с отварной свининой, популярное в этом ресторанчике блюдо; судя по выражению его лица, выбор оказался неплохим, он ел с аппетитом, а пот выступил на лбу.

Накакита в свободное время играл на барабанах, был чуть старше Кидо. У него были худые небритые щеки, щетина придавала ему привлекательности, но не была свойственна человеку его профессии. У него вечно было много дел и дома, и в музыкальной группе, но он любил заниматься уголовными делами и охотно брал новые заказы. Каким бы трагическим ни было дело, он всегда придерживался буквы закона. Его группа играла в стиле The Gadd Gang, Кидо иногда ходил их послушать. В размеренном барабанном ритме Накакиты проявлялась особенность его характера. Поскольку Кидо и сам играл на бас-гитаре в университетской группе, они сразу сошлись характерами, а когда Кидо создавал фирму, Накакита был первым, к кому он обратился.

— Свидетельства о смерти и браке с человеком, за которого он себя выдавал, были аннулированы.

— Да? Ну, наверное, больше ничего и не сделаешь.

— Из личного интереса я продолжаю выяснять, где сейчас находится Дайскэ Танигути и кем был Икс.

— Понимаю, это и правда цепляет. Интересно, какую музыку они слушали? Сложно подделать музыкальный вкус.

— Хм… Про Икса не знаю. Мне известно лишь, что он любил рисовать. А Дайскэ Танигути любил Михаэля Шенкера. По словам его бывшей девушки, он для него был «богом».

— Тогда он точно славный малый, — со смехом произнес Накакита.

— Можешь сказать точно?

— В то время среди тех, кто жил в провинции и со слезами слушал гитару Шенкера, не могло быть плохих людей. Я-то точно знаю.

— Ты тоже слушал такую музыку? Кто бы подумал.

— Это же были 1980-е… Кстати, многие из тех групп все еще выступают, даже в Японию на гастроли приезжают. Гитарист из нашей группы тоже недавно сходил на концерт, говорит, ностальгия. А публика — дедки и бабки одни. Может, этого твоего Танигути стоит на концертах поискать.

— Точно… мне это даже в голову не приходило.

— Музыкальный вкус, конечно, меняется, но хорошие воспоминания ведь остаются. Можно попробовать поискать на фан-сайтах, вдруг где-то он и найдется.

Кидо скрестил руки на груди, размышляя над сказанным. Накакита доел карри и попросил у официанта долить ему воды в стакан.

— А что там с другим делом? О смерти от переутомления.

— Первое слушание в октябре, пока записываю показания свидетелей, занимаюсь подготовкой…

Последнее время у Кидо было в среднем пятьдесят дел в работе, но среди них особенно изматывающим стало дело о самоубийстве двадцатисемилетнего сотрудника ресторана, который покончил с собой после того, как его заставили работать много часов подряд, нарушив при этом трудовое законодательство. Семья покойного подала в суд на компанию и руководство.

— Судя по всему, ты устал…

— Ну, как ни говори, я могу заниматься такими делами, потому что это не касается меня лично. Я все еще иногда должен себе об этом напоминать.

— Да, это суть нашей работы. А что летом, так никуда и не съездил?

Кидо покачал головой. Он не собирался больше ничего об этом говорить, но ни с того ни с сего вдруг сказал:

— У нас дома не все ладно.

Кидо почти никогда не обсуждал свою личную жизнь, поэтому неожиданное признание удивило Накакиту.

Если посмотреть со стороны, то отсутствие общения между Кидо и Каори, незаметно ставшее их повседневностью, выглядело не более чем типичным «охлаждением» между супругами. Это напоминало воду в стакане, прозрачную и неподвижную, и нужно было, чтобы кто-то из них просто резко выпил и положил этому конец. Но шло время, теперь вода простояла слишком долго и больше не была пригодна для питья.