Незнакомец

— Германистику и историю. Я скоро закончу. А Мариусу, кажется, все равно, как долго продлится его учеба. Он хочет стать адвокатом, но не сдал еще ни один экзамен с первой попытки. Не потому, что он глуп, — наоборот, получает за письменные работы блестящие оценки. Но часто бросает все на полпути. Начинает делать домашнюю работу — и вдруг у него больше нет настроения. Во время контрольной может встать и покинуть аудиторию, потому что на улице светит солнце и он считает, что в такой день лучше отправиться в бассейн. Мне это нравилось. Рядом с ним я всегда казалась себе скучной и обязательной. И думала: как хорошо, что у меня есть кто-то, кто увлекает меня за собой, к тому, чтобы тоже совершить что-то сумасшедшее. Не только благоразумные вещи. — Она пугливо посмотрела на хозяйку дома. — Вы можете это понять? Или вы считаете… считаете, что Мариус сумасшедший и я должна была это заметить?

Несколько чаек громкими криками на несколько секунд задержали ответ Ребекки. Затем она сказала:

— Я очень хорошо вас понимаю, Инга. На самом деле. Я прекрасно могу представить шарм вашего мужа — вы с ним, кстати, довольно быстро поженились, не так ли? Только в его жизни где-то существует огромная проблема, о которой вы, вероятно, не знаете, но воздействие которой вам пришлось ощутить. Когда он вернется — а я считаю, что нам не следует сразу предполагать наихудшее, — вам следует выяснить это с ним. Вы не можете продолжать жить с этой проблемой, попросту игнорируя ее. Со временем это перестанет работать.

— Перестанет, — ответила Инга, — в этом вы правы.

— Я думаю, — добавила Ребекка, — что мы значительно приблизимся к разгадке, если выясним, почему он считает и меня человеком, несправедливо обошедшимся с ним. Человеком, который пробуждает в нем чувство неполноценности. Где может быть точка соприкосновения в его и моей жизни?

Чайки все кричали, и в атмосфере растерянности и тревоги, которые внезапно возникли между этими двумя женщинами, в этих криках, казалось, звучало что-то угрожающее.

— Где может быть пересечение? — повторила Инга.

Она не имела об этом ни малейшего понятия.

Вторник, 27 июля

1

В этот вторник Карен решила уйти из их совместной спальни с Вольфом. Ситуация стала для нее невыносимой — особенно после выходных, когда ее муж много времени провел дома и тем не менее умудрился не обмолвиться с ней ни словом. После той стычки вечером этот его ледяной холод по отношению к ней еще усилился, хотя Карен поначалу думала, что хуже не бывает.

В субботу вечером она предприняла попытку затеять разговор. У детей были в гостях друзья с ночевкой, и молодежь развлекалась в подвальном помещении, где устроила турнир по теннису. Карен разожгла камин на терассе. Вольф вышел из своего рабочего кабинета аж после девяти, когда уже спустилась темнота июльской ночи и сад наполнился темными тенями, шуршанием листвы и загадочным шепотом. Карен надела свои новые джинсы, в которых, как она еще раз убедилась, глядя в зеркало, ее фигура выглядела прекрасно, и футболку с глубоким вырезом. Затем подкрасилась и впервые за долгое время надушилась.

"Может быть, — подумалось ей, — я действительно стала немного неухоженной".

Но Вольф, похоже, вообще не обратил внимания на эти изменения. Он вышел на терассу, увидел, что его жена сидит там, и хотел снова скрыться в доме, но она заговорила с ним:

— Вольф! Ты закончил? Присядь же, посиди немного со мной. Такой прекрасный вечер!

Муж, сморщив лоб, посмотрел на колышущиеся языки пламени в камине.

— С чего это ты разожгла огонь? Ты что, собралась что-то жарить на гриле?

Бодрое расположение духа и надежда Карен поникли от его грубого тона.

— Нет… я просто подумала… это так романтично выглядит, не правда ли? Мне… мне кажется, что мы совсем выбросили романтику из нашей жизни.

Вольф вздохнул.

— А теперь ты хочешь вновь ее вбросить, или что?

Его супруга встала — пусть увидит ее красивую, тонкую фигуру! — подошла к садовому столику и взяла неиспользованный бокал, после чего вытащила из охладителя бутылку шампанского (к которой она уже достаточно приложилась), наполнила бокал и протянула мужу:

— Это тебе.

Вольф взял бокал, но не стал ждать, чтобы чокнуться с женой, а сразу сделал несколько глотков. Затем подошел к краю терассы и посмотрел на темный, безмолвный соседский дом.

— Они, очевидно, надолго уехали, — произнес он.

Карен встала рядом с ним. Кенцо, который свернулся клубком рядом с камином, приготовившись спать, поднял голову и зарычал.

— Замолчи, Кенцо, — сказала ему хозяйка, — оставь, наконец, этот дом в покое!

— Он все еще лает на дом? — спросил Вольф.

— Постоянно. Когда-нибудь люди вокруг начнут жаловаться. Понятия не имею, что на него нашло.

Муж пожал плечами.

— Никто не ухаживает за их садом, — добавила Карен, — растения все больше засыхают.

Вольф снова пожал плечами.

— Это ведь совсем не наше дело. Тебе обязательно нужно вмешиваться в дела, которые тебя совершенно не касаются?

— Я вовсе не вмешиваюсь. Садовник… в общем, садовник этих людей заговорил со мной и…