Незнакомец

Альберт, кажется, заметил, что Ребекка подавлена и измучена, потому что примирительно произнес:

— Но, может быть, не стоит сразу накликать беду, не правда ли? Оба они юны и кажутся очень влюбленными. Стали где-нибудь на якорь и забыли весь белый свет вокруг себя… Как насчет чашки чая у меня в офисе? Тогда вы сможете подождать здесь, и вам не придется сразу же проделывать весь путь обратно.

Это звучало разумно, но, конечно же, Альберт не мог предполагать, чего он от нее требовал. Сидеть часами вместе с другим человеком и пить чай… Это относилось к тем вещам, которые Ребекка, по понятным причинам, исключила из своей жизни, и она вовсе не собиралась вновь попадать в подобные ситуации. Воистину поразительно, какую вереницу перемен повлекло за собой появление Максимилиана! И вот он уехал, а она, кажется, уже не может выпутаться из цепи событий, которую вызвал его визит…

— Ну хорошо, — произнесла Ребекка. — У меня вряд ли есть выбор… — Она заметила по лицу собеседника, что обидела его, и добавила: — Я, конечно, имею в виду, что это приятное предложение, Альберт. Просто я… немного нервничаю.

Начальник порта это, естественно, понимал. Такое судно, как "Либель" — и вдруг исчезает с подозрительной парочкой на борту… На месте Ребекки он был бы на грани инфаркта. Но свое судно он никому и не дал бы. Свое судно никому не одалживают — так же, как и собственную жену.

Однако такое понимание можно найти только среди мужчин.

6

Очнувшись, в первое мгновенье Инга не имела ни малейшего понятия, где находится. Первая мысль, пронесшаяся у нее в голове, была: "Я лежу в кровати, и сейчас утро понедельника". У нее был неприятный привкус во рту, а ей всегда казалось, что его вызывают именно утренние часы понедельника. Во всяком случае, у нее. Не потому, что по понедельникам опять начиналась работа, а из-за того, что неделя была слишком большой и длинной, и поэтому казалась ей чем-то угрожающим.

Но очень быстро Инга осознала, что находится не в своей постели — та не качалась таким диким образом и не была такой жесткой. Ей с трудом удалось приподняться. Ее правое плечо так сильно болело, что она застонала от боли, а на глазах у нее непроизвольно выступили слезы. С головой тоже что-то было не в порядке — в ней словно колотили молотком, а над правым ухом Инга нащупала что-то липкое. Она осторожно пощупала рукой свои волосы, а затем недоверчиво посмотрела на испачканные кровью пальцы. В ее затуманенном мозгу всплыло воспоминание о падении вниз, в каюту. Она рухнула навзничь и, вероятно, при этом ушибла голову. А потом — мрак…

"Я была без сознания. Кто его знает, как долго?"

Пока Инга размышляла над этим вопросом, ей в голову пришла мысль взглянуть на свои наручные часы. Было почти половина шестого. Это означало, что она пролежала здесь больше двух часов. А еще это означало… Инга с ужасом быстро поднялась, несмотря на то что у нее раскалывалась от боли голова и страшно болела рука. И тут она вспомнила, что произошло, вспомнила странное поведение Мариуса, ошеломляющую перемену, внезапно произошедшую с ним, его намерение скрыться с яхтой и продать ее в каком-нибудь порту Средиземного моря… Все это было таким абсурдом, таким сумасбродством, что вначале показалось ей кошмарным сном. Но ее разум работал теперь настолько ясно, что она точно знала: это не было сном. Все эти устрашающие картины были реальностью, все это действительно произошло и в один момент изменило ее жизнь.

Парусник так дико качало, что Инга удивилась, почему ее не тошнит. Она неоднократно больно стукалась о стены каюты, потому что при таком бурном море невозможно сохранить равновесие. Когда ей наконец удалось подняться по ступенькам наверх и высунуть голову из каюты, она увидела, что на судне никого нет. Никто не сидел у руля, и большой парус бесконтрольно бился из стороны в сторону. Инга очень осторожно просунулась дальше вперед, все время остерегаясь болтающейся мачты, и окинула взглядом кормовую часть яхты. Но и здесь никого не было. А вокруг — только волны, шторм и угрожающе близкий берег с возвышающимися стеной скалами.

Мариус покинул яхту.

Но поскольку это было практически невозможно, учитывая непогоду, Инга снова пролезла вниз и оглядела кабину. Однако это помещение было настолько маленьким и хорошо обозреваемым, что здесь едва ли кому-то удалось бы спрятаться. Одна неогражденная койка на двух человек, перед ней деревянный стол, а справа и слева от него — деревянные скамейки. Над ними располагались вмонтированные в стену полки, на которых катались туда-сюда мореходные карты, очки от солнца, бейсбольная кепка и бутылочка масла для загара. И еще мобильник Мариуса. Но что от него было толку Инге, если во всей округе она не знала ни единого телефонного номера, который могла бы набрать, чтобы позвать на помощь? Номера аварийно-спасательной службы, или как она там называется, она тоже не знала.

Нигде не было и следа Мариуса.