Незнакомец

— И у Ребекки Брандт. Кронборг рассказал мне, что в своих письмах к Сабрине Бальдини их автор сообщал, что и с ней тоже собирается разобраться. Он угрожал ей… расписывал все, что собирался сделать с ней. Она была руководителем "Детского крика". В своих брошюрах Ребекка напрямую обращалась к детям, обещала помочь в их проблемах и заступиться за них. Возможно, Мариус считает, что с ее стороны предательство было особенно большим. А она вообще была не в курсе этой истории. Просто начальница; не каждый вопрос, пришедший по телефону доверия, попадал к ней. Сабрина действовала на свое усмотрение; к тому же данное дело однозначно попадало в сферу деятельности управления по делам детей и подростков. Ребекка Брандт не была посвящена в это.

— О чем этот сумасшедший, конечно, не знает.

— Очевидно, нет. Он не мог обратиться к ней напрямую. Ребекка уже с год как не работает в "Детском крике"… точнее, я даже не знаю, существует ли вообще еще эта организация. Ребекка даже из Германии уехала. Кронборг говорит, что Сабрина уже где-то полтора года практически не имеет с ней контакта. Но она слышала, что муж Ребекки в прошлом году погиб в результате несчастного случая, и даже была на его похоронах. После этого Ребекка где-то затаилась. Ушла в подполье.

— Наверное, этот сумасшедший ищет ее.

— Может быть. — Клара произнесла эти слова совершенно спокойно, но внутренне вся окаменела, и ее обдало холодом. — Если это действительно так, в таком случае сейчас Мариус осуществляет свой план — обойтись со всеми причастными к этому делу так же, как с Леновски. Значит, сейчас он безумствует…

— Фигня! — с чувством произнес Берт.

— Скоро подойдет и моя очередь, — сказала Клара.

5

Тело Инги было мокрым от пота. Она вся тряслась, хотя прошел уже почти час с тех пор, как женщина слышала шаги мужа на лестнице. Тряслась, начиная с того момента, когда ей показалось, что он в любой момент может войти в комнату и обнаружить ее ослабленную веревку. Инга буквально чувствовала, как его кулак снова врезается в ее лицо. Она чуть с ума не сошла от страха.

"Он убьет меня. Он сумасшедший. Как только ему станет ясно, что я не на его стороне, он убьет меня!"

Пленница даже не могла поверить себе, когда услышала, что Мариус опять поднимается вверх по лестнице. Что бы он ни собирался еще сделать внизу, ему не пришло в голову заглянуть в комнату, где она сидела. Может быть, он взял свой мобильник с собой, а может, просто выключил его. Вероятно, Мариус настолько увлекся разговором с Ребеккой, что на несколько часов забыл о ней, Инге.

Прошло много времени, пока ее тело успокоилось. Когда Инга снова смогла ясно думать и перестала быть пыхтящим, потеющим, задыхающимся комком страха, она, к своему полному удивлению, отметила, что, несмотря на приступ паники, все это время не прекращала своих движений, чтобы ослабить веревку. Видимо, она делала это машинально. И возможно, еще месяцы и месяцы будет по ночам во сне бороться с веревкой. Если ей удастся выжить…

Инге было совершенно ясно, что она находится в смертельной западне и что побег — ее единственный шанс.

Все, что ей всегда казалось странным и пугающим в Мариусе, теперь стало страшнее в несколько раз. А все его милые, привлекательные стороны, которые Инга никогда не упускала из поля зрения — вероятно, чтобы оправдать все странное в нем, — вдруг совершенно исчезли. Остался человек, которого она не знала. И которого чрезвычайно боялась.

Мужчина, за которым она была замужем.

Мужчина, который был для нее чужим.

Инга заметила, что снова углубилась в размышления о нем, и энергично приказала себе немедленно прекратить это. Она еще сможет подумать о Мариусе после — об их браке и о трагедии, которая так внезапно произошла в ее жизни. А сейчас ей нельзя растрачивать ни капли энергии. Нужно сконцентрироваться исключительно на том, чтобы выжить.

Она стала бороться дальше. В небе угасли последние лучи вечернего заката, и сад погрузился в темноту. В комнате теперь тоже стало совсем темно, но едва ли прохладнее. Свежий воздух не мог проникнуть сюда через закрытые окна, и поэтому в комнате все еще царила давящая духота, выжимающая из тела пот.

Когда Инга вдруг сумела вытащить из веревочной петли запястья рук, в первый момент она даже не могла поверить в это.

При слабом, чуть серебристом свете луны, льющемся в комнату, женщина с удивлением смотрела на свои опухшие кисти. В ее руках и плечах бушевала боль, так как мускулы в них были полностью неподвижны на протяжении многих часов. Она попыталась немного расслабить их, но стало еще больнее; к тому же для этого у нее не оставалось времени.