Незнакомец

Полицейский был настолько обескуражен, что прошло несколько секунд, пока он пришел в себя.

— Да кто ж там? — сердито повторил голос.

Комиссар рассердился сам на себя. Ему нужно было задать и без того щекотливый вопрос, который чрезвычайно напугает семью Инги, а то обстоятельство, что он звонит в такое неурочное время, сделает его еще драматичнее и тревожнее.

— Я говорю с госпожой Хагенау?

— Да.

— Извините, что беспокою вас так поздно. Комиссар уголовного розыска Кронборг. У нас есть к вам вопрос насчет вашей дочери Инги.

Его собеседница встревожилась.

— Боже мой! Что-то случилось?

— Не беспокойтесь. Мы ищем супруга вашей дочери. В его семье произошел несчастный случай, и поэтому нам нужно срочно выйти с ним на контакт.

— Но с моей дочерью ничего не произошло?

— Нет. На самом деле нет, не волнуйтесь.

— Но почему уголовный розыск ищет моего зятя? Тут ведь что-то не так!

— Госпожа Хагенау, у вас действительно нет никаких оснований для беспокойства. В доме родственников вашего зятя произошло преступление. Нам нужно сообщить ему об этом; к тому же мы надеемся, что он ответит нам на некоторые вопросы.

— А он что, связан с этим преступлением?

— Почему вы спрашиваете? — тут же уточнил Кронборг.

— Потому что… я сама не знаю… Боже мой, моя дочь в опасности?!

— Нет. — Не имело смысла объяснять сейчас этой обеспокоенной матери, да еще в такой час, что ее дочь, возможно, замужем за душевнобольным убийцей. — Правда, не переживайте. Дело в том, что ваш зять на данный момент — единственный родственник жертв, который нам известен, и поэтому он срочно нужен нам для разговора.

— Вы не стали бы звонить мне в такой час, если б не произошла трагедия!

Комиссар решил открыть карты.

— Мой коллега несколько раз пытался дозвониться вам в течение дня, но никого не застал. А я сегодня работаю опять сверхурочно; собирался как раз отправиться домой и подумал: попробую перед этим еще раз набрать ваш номер. Честно говоря, я был почти уверен в том, что у вас дома все равно никого нет, иначе не стал бы звонить в такое позднее время.

Его собеседница, казалось, немного успокоилась.

— Мы уезжали в Данию на восемь дней. Мой муж и я. И только сегодня вечером вернулись.

— Мы так и подумали, что вы отдыхаете. Скажите, до этого вы разговаривали с вашей дочерью? Она сообщила вам, куда собирается ехать со своим мужем?

— Да, мы говорили по телефону. — Мать Инги уже настолько овладела собой, что могла разговаривать нормально, но Кронборг чувствовал, насколько она взволнована. — Как всегда, трудно было сказать, куда они собрались. Мариус — мой зять — вбил себе в голову отправиться куда-нибудь на юг на перекладных с палаткой и рюкзаком. Инга не была в особом восторге от этой идеи. Она уже представляла, как стоит на обочине автострады, отчаянно надеясь поймать попутную машину. И жить в переполненных кемпингах на Средиземном море у нее тоже не было желания. Но в этом браке все происходит так, как желает Мариус…

В последней фразе женщины прозвучала горечь. Кронборг понял, что Мариус Петерс не был желанным зятем в семье Хагенау.

— Она не назвала конкретнее цель поездки? Что значит юг? — спросил он. В голове у него забил тревогу колокол. Сабрина Бальдини говорила, что Ребекка Брандт после смерти своего мужа уединилась на юге Франции. "У них там дачный дом. Но где точно, я тоже не знаю. Во всяком случае, прямо у моря. Кто-то рассказывал, что Ребекка теперь якобы живет там. Но она ведь прервала контакты со всеми, и поэтому никто не знает, живет ли она там еще на самом деле".

— Нет, — ответила мать Инги, — точнее назвать место она не могла. Хотя наверняка с удовольствием сделала бы это. Инга вообще не из того типа людей, которым по душе спонтанные, непродуманные решения. Она любит все спланировать, зная заранее, что ее ожидает. Но Мариус считает, что нет ничего лучше, чем поездка в туманную даль. Сегодня здесь, завтра там, и никогда не знаешь, что принесет завтрашний день… — Она говорила с явной иронией. — Такие люди, как он, считают, что подобным поведением они утвердят себя в качестве нестандартных, свободолюбивых личностей.

Кронборг решил воспользоваться откровением собеседницы и немного восполнить свое крайне скудное представление о Мариусе.

— Ваше отношение к зятю нельзя назвать симпатией? — спросил он.

Мать Инги вздохнула.

— Нет. На самом деле нет. Я до сих пор не могу понять, почему…

— Да?