Неземной

В его глазах бушевала самая настоящая буря. В радужках закручивались ледяные спирали, взрывались алые искры. Страшно и красиво. Завораживающе.

Эгильрих обхватил свой член и направил в Леру. Даже одной рукой он умудрялся держать ее так, что пошевелиться не получалось. Он руководил и управлял каждым ее движением. Лера чувствовала себя зажатой в тисках, беспомощной, полностью в его власти. Но впервые в жизни не возражала. Ей даже нравилось, что сейчас она подчиняется. Что она заведомо слабее и придется…

Все мысли вылетели из головы, когда горячая широкая головка, скользнула в нее, растягивая на грани боли и удовольствия. Лера откинула голову назад, сцепив зубы и сдерживая стоны. Эгильрих медленно вводил член, и уже это превращалось в пытку. Он проникал в нее сантиметр за сантиметром, обжигая жаром тысячи солнц.

Она вцепилась в его твердые и влажные от испарины плечи, неосознанно впиваясь ногтями в гладкую кожу.

— Ты слишком большой… Я не смогу…

Он отпустил член и сжал ее грудь, потирая набухший сосок.

— Сможешь…

Эгильрих обхватил ее за бедра и потянул на себя. Лера застонала. Он насаживал ее на себя, как жертву на кол. Раскаленный член неумолимо проникал внутрь, почти разрывая изнутри.

Но это ощущение было… волшебным. Наконец она была наполненной. Цельной. Каждое движение Эгильриха ощущалось остро и ярко, как ржавыми гвоздями по коже. Слишком остро. И в то же время невероятно.

Он насадил ее до основания одним резким неумолимым броском. Лера вскрикнула. В следующую же секунду, Эгильрих начал двигаться. Он все еще держал ее, не давая свободы. Вбивал сильные бедра в нее, сначала медленно выходя, а затем толкаясь внутрь на всю длину.

Лера с трудом дышала. Внутри скапливалось напряжение, которое грозило взорваться умирающей звездой. Они были так тесно сцеплены друг с другом, что казалось посыпятся искры от интенсивного трения.

Да что же так медленно?! Эгильрих растягивал ее так, что не оставалось ни одного миллиметра между ними. Наслаждение превращалось в сладкую пытку.

— Быстрее… пожалуйста…

Она даже не осознавала, что произнесла это вслух, пока не услышала собственный прерывающийся голос.

Эгильрих снова сжал ее грудь, распластав ладони на налившихся наслаждением холмиках. На этот раз он совсем перестал двигаться, замерев глубоко-глубоко внутри нее.

Лера хватала ртом воздух, ощущая внутри пылающий огнем стержень, на который была насажена, как бабочка на иглу. Его пальцы сжимали и теребили соски, играли с ними, обводя по кругу и надавливая.

— В тебе безумно тесно… Мне сложно двигаться…

Лера задохнулась:

— Тебе… неприятно?

Он криво улыбнулся, как будто ему было нестерпимо больно, но он всеми силами пытался это скрыть:

— Ты смеешься? В тебе… как под дозой наркоты. Я бы провел внутри тебя вечность.

Ей потребовалось собрать всю свою решимость, чтобы спросить:

— Тогда почему ты не продолжаешь?

— Чтобы не сделать тебе больно. — Его голос звучал надтреснуто, словно он был на пределе.

Лера приподнялась, позволяя его плоти выскользнуть из нее.

— Уже поздно бояться. Двигайся. Я хочу этого.

Эгильрих ответил ей тяжелым взглядом. Его глаза снова сверкнули. Он облизнул губы и сжал ее бедра так крепко, что стало даже немного больно.

— Я мечтал, что однажды ты скажешь мне это.

Он резко насадил ее на себя, а потом… Потом началась бешеная скачка. Что-то дикое и невообразимое. Эгильрих и здесь был главным. Он полностью подчинил ее своим действиям, превращая в покорную рабыню.

Лера не могла даже дышать. Внутри все пылало. От трения его раскаленного члена о внутренние стеночки ее влагалища, Лера не могла сдерживать криков. Она начала стонать, вторя каждому быстрому и мощному броску его бедер.

Дыхание перехватывало, а безумные стоны срывались с губ, развратными всхлипами. Эгильрих насаживал ее на свой член, преодолевая сопротивление ее тела, растягивая до саднящей жгучей боли. Каждый раз Лера чувствовала себя пронзенной острым копьем и разорванной надвое. Грудь тряслась напротив лица Эгильриха, и иногда он успевал ловить ее соски губами.

Лера думала, что он сотрет ее в кровь. Но возбуждалась с каждой секундой только сильнее. Влаги становилось настолько много, что каждое движение сопровождалось развратным хлюпаньем. Мышцы жадно сокращались вокруг члена Эгильриха, желая удержать его внутри навсегда.

Внутри начали вспыхивать и взрываться ослепляющие звезды. Между ног горело то ли от боли и трения, то ли от наслаждения, которого она еще никогда не испытывала.

Лера поняла, что теряет контроль. Теряется сама. Она задыхалась и начала сама насаживаться на Эгильриха. Обхватила его ладони и потянула вверх, кладя на свою грудь.

Из горла вырвалась хриплая мольба:

— Сожми…

Эгильрих обхватил полушария груди, зажав между пальцами набухшие соски. Ее грудь полностью разместилась в его ладонях, будто была специально создана для этого.

Ощущение горячих пальцев на влажной от пота кожи свело с ума окончательно. Даже грудь начала болеть. И в этой боли крылось острое наслаждение где-то за гранью реальности.