Незаменимый вор

Мало-помалу светящаяся субстанция стала вытекать из облака, наполняя собой тонкий туманный ручеек. Он ширился, наливался силой и, наконец, сложным извилистым путем снова двинулся к горлышку бутылки.

Ольга, закусив губы от напряжения, молча тянула ифрита к себе. Христофор всей душой желал ей помочь, но не знал как. Ифрит сопротивлялся. Светящийся ручеек тек все медленнее и, наконец, замер всего в нескольких сантиметрах от горлышка.

— Не могу! — простонала Ольга.

Силы ифрита и колдуньи уравнялись.

В этот момент рубиновый огонек на столе потух, но сейчас же снова вспыхнул. Лампочка неизвестного прибора начала равномерно мигать.

— Что это? — испуганно спросил Христофор.

— Не знаю… — с трудом выговорила Ольга. — Это не я… Посмотри, что с ней!

Христофор склонился было над лампочкой, но тут открылась дверь, и в осветившуюся комнату вошел Джек Милдэм. В руках у него была огромная бутыль — одна из тех, что хранились в подвале бочаровского дома.

— Ну что, пора? — спросил Джек у Ольги. — Я Бочарова принес.

Он окинул взглядом комнату, остановился на мигающей лампочке, и вдруг глаза его расширились.

— А зачем это вы детонатор завели? — спросил он с опаской.

— Какой детонатор? — Христофор, проследив его взгляд, тоже уставился на лампочку.

— Да вот этот, ДП-300, для пластиковой взрывчатки, — сказал граф. — С такими вещами не шутят!

— Детонатор… — задумчиво произнес Христофор. — Ложись! — заорал он вдруг и, схватив Ольгу за плечи, повалил ее на пол.

Граф лишь мгновение растерянно смотрел на неподвижные фигуры людей за столом, а затем с отчаянной решимостью размахнулся и швырнул бутыль прямо в центр круга.

Столик вместе с детонатором отлетел в дальний угол, бутыль с настоящим Петром Силычем внутри и бутылка для ифрита ударились друг о друга. Раздался короткий звон лопнувшего стекла. В ту же секунду в углу грохнуло так, что разом вылетели все стекла в окнах. Оранжевая вспышка на миг осветила комнату, после чего наступила тьма и тишина…

Первым нарушил безмолвие голос Петра Силыча Бочарова.

— Степан! — сипло позвал он и закашлялся. — Степан! Принеси свечу! Не видишь — погасла!… Что это, — продолжал он вполголоса. — Точно обухом по голове… Хотел только рюмочку выпить — и бац! Не помню даже, выпил или не выпил… Вот это коньяк! Что это… какие-то осколки под ногами… Степан, чтоб ты лопнул! Где тебя черти носят?

Джек Милдэм щелкнул зажигалкой и, перешагнув через урядника, зажег свечи на камине. На полу зашевелились пришедшие в себя гости.

— Господа… — растерянно сказал Петр Силыч, увидев их. — Это большая честь для меня… Я рад принимать… Когда же вы приехали, господа?

— К-куда… приехали? — с трудом произнес Куратов.

— К-ко мне?… — так же неуверенно ответил Бочаров.

Савелий Лукич долго озадаченно озирался.

— А ведь и правда, — вымолвил он, наконец, — мы у вас…

— И я очень рад! — Петр Силыч помог ему подняться. — Хотя мне что-то сегодня нездоровится… И, простите, я как-то не всех узнаю…

Он покосился на Ольгу и Христофора, хотел было сделать шаг им навстречу, но, поскользнувшись на битом стекле, попал прямо в объятья Турицына.

— Гри… Григорий Александрович! — пробормотал пораженный Бочаров. — И вы здесь! Вот уж, действительно, сюрприз!…

— Что это с ним? — прошептал Христофор.

— Ты разве не понял? — отозвалась княжна. — Это настоящий.

— Как настоящий?! — Гонзо округлил глаза. — А где ифрит?

Вместо ответа Ольга демонстративно отвернулась от него. И тут Христофор увидел бутылку. Княжна держала ее за спиной. Бутылка была совершенно цела и закупорена пробкой.

— Ты все-таки сумела! — обрадовался Гонзо, — Но как? Когда?

— Когда взорвалась эта штука. Ифрита слегка тряхнуло, он и расслабился… Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло…

— Олька, ты молодец! — Гонзо наклонился к уху княжны, так что ее золотые волосы щекотали ему нос. — Значит, уже можно рвать когти?.. Ах, черт! Порт до утра закрыт! Но все равно, дай я тебя поцелую!…

— Тсс! — Ольга приложила палец к губам и, продолжая прятать бутылку за спиной, вышла на середину комнаты.

— Ви сами увидаль, господа, — снова заговорила она ломаным языком, — что визиват спирит есть очень опасно! Она может уносить вас на край свет или память дистроинг… отбивать, как у дорогой Петер Силович! Но это не есть беда, он все вспомянет… Ведь вы уже вспоминаете, не правда ли?

Последние слова она произнесла тихо, пристально глядя Бочарову прямо в глаза.

— П-правда… — едва ворочая языком, произнес Петр Силыч. — Как же! Я вспоминаю… А что я вспоминаю?

— А все! — уверенно заявила Ольга. — Как мы гостеваль у господин Куратофф с матушка и визиваль дух л'эмпериор Наполеон. А он перенес всех нас в ваш дом.

— Да-да. Конечно… Дух… Наполеон… — Бочаров пожал плечами. — Не беспокойтесь, господа! — обратился он к гостям, — я уже все вспоминаю! Идемте в столовую, слегка закусим. А с Наполеоном продолжим, когда пожелаете.

— Нет, — возразила Ольга. — Сегодня дух есть сердит. Визиват больше не будем…

— Господи, слава тебе, милостивец! — тихо проголосила Аграфена Кондратьевна, впервые после сеанса подавая признаки жизни.