Незаменимый вор

Тут к Адилхану подбежал Пулат и шепнул что-то ему на ухо. Падишах просиял.

— В таком случае, — сказал он ифритам, — не убивайте их. Несите их по Дороге Миров! Одного — сюда, — он ткул пальцем в мерцающую точку на карте, — а другого — туда! — он указал первую попавшуюся точку в противоположной стороне. — Отнесите и не вздумайте слушать их приказаний!

Вайле и Ктор не успели издать ни звука — два огненных вихря подхватили их и сейчас же растворились в глубине зала. Едва заметная рябь пробежала по поверхности жидкости в чаше и исчезла. В зале повисла гулкая тишина.

Адилхан, чувствуя себя счастливейшим из смертных, приобнял Пулата и подвел его к чаше. Мимоходом он подумал, что юношу тоже придется убрать, но это простая, будничная мысль уже не могла омрачить его праздничного настроения.

— Ну вот я и Повелитель Вселенной, — с улыбкой сказал он.

— Нет, — бесстрастно ответил Пулат. — Это не так. Ты не выпил Эликсир Владения и не можешь присоединиться к племени Мойр…

Улыбка медленно сползла с лица падишаха. Он повернулся к юноше.

— Как ты сказал?

Пулат встретил его испуганный взгляд усмешкой.

— Несметные сокровища страны Шис, — заговорил юноша, — даются не каждому. Одни могут владеть и распоряжаться ими, другие становятся их рабами. Последним владельцем сокровищ, из которых главное — Чаша Джамшида, был великий король Конан, завоевавший их мечом и покровительством богов. Конан поставил золотые жертвенники в Пантеоне, и боги наполнили зерном его житницы, рыбой его реки, а паруса его судов — попутным ветром. В годы его правления не случилось ни одной засухи и ни одного наводнения, кометы не окутывали звезд своим саваном, а подземные духи не сотрясали твердь… Умирая, он не завещал сокровищ никому из своих сыновей. «Я не хочу, — говорил Король, — чтобы сыновья мои стали рабами этих сокровищ. Владеть же ими может лишь тот, кто в молодости, подобно мне, отведал напитка власти — Эликсира Владения, ибо способность Владеть и Властвовать дается не каждому…»

С той поры Посвященные ищут Эликсир Владения, а непосвященные, один за другим, приходят сюда, чтобы навеки стать рабами сокровищ…

— Но… — ошеломленно произнес Адилхан. — Откуда ты все это знаешь, Пулат?

Гвардеец гордо выпрямился. Адилхану даже показалось, что он стал выше ростом.

— Ты ошибаешься, падишах Хоросана! — надменно сказал юноша. — Я не Пулат. Я — Медный Страж!

Адилхан отшатнулся. Перед ним стоял витязь в отливающих медью доспехах. Шлем и забрало скрывали его лицо. В руке он держал меч. Падишах схватился за саблю, но витязь не обратил на это внимания.

— Ктор, жрец Ассуры, — продолжал он, — сумел найти Эликсир. Он, как никто другой, был близок к тому, чтобы овладеть сокровищем власти. Поэтому я помогал тебе, падишах Хоросана. Ктор был опасен, ты — нет. Ты пришел сюда, чтобы стать одним из нас — рабов сокровища. Отныне ты — Медный Страж. Становись в строй!

И тут падишах увидел шествующую к нему через зал колонну закованных в латы воинов. Они несли ему медные доспехи…

Глава 22

В ходовой рубке межмирника «Леонид Кудрявцев» было, как всегда, тесно и накурено. Рубка служила, по совместительству, кают-компанией, камбузом, кубриком — одним словом, постоянным пристанищем для всей команды. Только у капитана и старпома были отдельные каюты, вернее спальные места, отгороженные фанерными щитами в трюме, такие тесные, что их можно было принять за ящики из-под телевизоров. Все остальное пространство на судне отводилось грузам. Капитан «Кудрявцева», человек, искалеченный квартирным вопросом еще в коммуналках тридцатых годов, не позволял тратить драгоценные багажные места для душевых, кухонь и прочих излишеств. Одно время он хотел упразднить и гальюн, но в конце концов вынужден был отказаться от этой идеи, так как бегать каждый раз на улицу было не всегда удобно, особенно при посещении миров с отрицательной силой тяжести или при температуре за бортом, близкой к абсолютному нулю.

Помимо капитана и старшего помощника — невольного героя этой повести, команда межмирника состояла еще из четырех человек: младшего помощника, исполнявшего обязанности суперкарго, двух мотористов и грузчика, к которому в часы такелажных авралов присоединялся весь остальной экипаж, до капитана включительно. Посторонние попадали на межмирник очень редко — капитан не терпел лишних людей на судне. Даже свою собственную, многократно проверенную команду он постоянно изводил производственными собраниями с неизменной повесткой: «Без кого из нас мы сможем обойтись?».