Незаменимый

В нижней левой части находится Нытик. У нытика нет страсти, но он сильно привержен тому мировосприятию, к которому привык. Он проживает всю жизнь в страхе перед изменениями, он не может собрать сил, чтобы сделать мир лучше, но он крайне сфокусирован на желании, чтобы все в мире было устроено так, как хочет он. Я бы поместил в этот квадрант большинство людей из газетной индустрии. Они годами чего-то ждут, наблюдая крах своей отрасли и не делая ничего для ее изменения, а только ноя о том, что они стали жертвой какой-то несправедливости. Почти все положительные изменения в этой отрасли (такие, как The Huffington Post и YouTube) проводятся внешними по отношению к отрасли людьми.

Верхний правый квадрант — это место для Незаменимого. Он свободен от предрассудков, поэтому видит мир таким, каков он есть. Чтобы видеть, что злость потребителя не направлена на него лично, что изменения в правительственной политике не являются персональной атакой на него и что его работа не гарантирована на всю жизнь. Он на основании своего опыта знает, что правильные усилия в правильное время на самом деле могут изменить результат, и направляет все свои усилия именно на это.

У Незаменимого нет ни времени, ни энергии на нытье или на судебные споры. Вместо этого он всепоглощающе сфокусирован на проектах, которые с наибольшей вероятностью приведут к изменениям.

Две оси на этой диаграмме можно назвать и по-другому. Одна спрашивает: «Ты можешь это увидеть?» Вторая удивляется: «Тебя это волнует?»

Пусть за это отвечает кто-нибудь другой

Недавно мой рейс был перенаправлен в Олбани, Нью-Йорк. Самолет остановился в аэропорту с прогнозом, что задержка продлится от часа до пяти. Из самолета никого не выпускали. Опытные путешественники знают, что, когда система ломается, это серьезно.

Я уговорил стюардессу, чтобы мне разрешили выйти из самолета. Я уже нашел через Интернет арендную машину за сорок долларов. Поездка в аэропорт в Уайт-Плейнс заняла бы примерно два часа. Мне было ясно, что это хороший шанс.

Я подошел к дверям и сказал оставшимся двадцати трем пассажирам: «Я еду в аэропорт Уайт-Плейнс. Туда ехать примерно два часа. Если хотите присоединиться ко мне, то в машине есть еще четыре места, и это будет для вас бесплатно».

Никто не пошевелился. Я уехал один.

Я много размышлял об этом. Некоторые из этих людей могли подумать, наверное, что я из разряда прилично одетых бизнесменов-психопатов. Но я предполагаю, что большинство из них были вполне удовлетворены тем, что могли обвинить в происходящем авиакомпанию. Если бы они встали и вышли из самолета, ответственность за ситуацию легла бы на них. Их выбор — их и ответственность.

Самозащита

Когда вы защищаете свою позицию — что именно вы защищаете? Защищаете ли вы ваше прошлое, ваше настоящее или ваше будущее?

Рынок не волнует ваша защита. Его волнует возможность работы с человеком, который может адекватно видеть, что было, что происходит и в каком направлении все движется. Если, например, вы предвидите рост цен, что вы говорите: «Кажется, нам каюк» или «Ого, это интересно»?

Когда поставщик или потребитель должен выбирать между организацией, делающей все возможное для защиты статус-кво, и организацией, открытой для большого роста в будущем, то этот выбор не составит никакого труда.

Нет никакого недостатка в паникерах и в людях, желающих перепланировать правду ради того, чтобы сохранить свои привычные взгляды на мир. В наших столицах живут толпы лоббистов, отлично живущих за счет помощи корпорациям в борьбе с неизбежным будущим, добивающихся протекционизма. Существуют некоммерческие организации, надолго пережившие сами причины своего возникновения; их существование поддерживается менеджментом, не имеющим мужества признать тот простой факт, что мир ушел далеко вперед. Такой же склад ума заставляет людей оставаться в своих домах во время урагана. Ничто не становится правдой от одного вашего желания назвать это правдой.

Дефицит создает ценность, и в большом дефиците находится желание принимать мир таким, каков он есть, и работать над изменением его к лучшему, а не отрицать его существование.

Художник и прана

Мировоззрение и пристрастие всегда окрашивают восприятие. Спросите людей в департаменте обслуживания клиентов, с какой самой большой проблемой сталкивается их компания, и почти наверняка они расскажут о проблемах обслуживания клиентов. Задайте такой же вопрос людям из финансового отдела, и их ответ будет основан на финансовых линзах, через которые они привыкли воспринимать мир.

Художники не могут позволить себе пристрастно относиться к объекту своего внимания. Приверженность к определенному мировоззрению изменяет отношение художника к тому, что происходит, и мешает ему превращать то, что он видит и с чем взаимодействует, в то, что принадлежит ему, с чем он может работать и что он может изменять.