New mutation (СИ)

- Что ты говоришь, дорогая? - с наигранной чуткостью переспросил мастер, - Ах, “передать трубку Лео”? - учитель обернулся в сторону сына, который стоял позади него на коленях. - Его нет дома, детка. Увы. - с наигранной грустью выдал сэн-сей, глядя лидеру черепашек (то есть, теперь, конечно, не черепашек… в общем, вы знаете) прямо в глаза.

Казалось, Лео сейчас изобразил на своем лице самое большое удивление в жизни: он ни разу не видел, как отец врал.

- “Кто сейчас дома”? -снова переспросил сэн-сей (казалось, он делал это специально) - Микеланджело и Рафаэль… ах, да, Донателло, кажется, убежал на свидание… ничего, он еще свое получит.

Лео не сводил удивленных глаз с учителя: он никак не мог ожидать, что мастер станет говорить обо всем этом так… обычно.

- “Нужен кто-нибудь из ребят”? - продолжал переспрашивать Сплинтер. - Родители, деточка, - это святое. Я убежден, что ты непременно должна познакомить с ними Рафаэля! - восторженно изрек мастер.

Лео закашлялся, поперхнувшись собственной слюной, услышав последние слова учителя - это было уже слишком.

- Да, он прекрасно играет на фортепиано! Да, да, он не против, деточка, не против, уж поверь старой крысе! Как-то я смешно это сказал:”старой крысе” - он передразнил сам себя и сдержанно хохотнул, - Я прослежу, чтобы они оба были опрятно одеты и пахли, как приличные люди, а не как носки Бэнни Хилла! Да, до свидания, дорогая, до свидания.

Положив трубку, мастер Сплинтер резко обернулся в сторону сына. Его веселость в одну секунду сменилась на необычайно серьезный и строгий вид.

- Позови своих братьев, Леонардо. Я должен с ними серьезно поговорить.

Тот факт, что Рафаэль действительно хорошо играл на фортепиано, мог бы удивить любого не меньше, чем то, что об этом, как считали сами черепашки, не знал мастер Сплинтер. Еще будучи тинэйджерами, черепашки, разгуливая (без разрешения учителя) по окраинам Нью-Йорка, наткнулись на заброшенный склад, где среди прочего барахла обнаружилось несколько сваленных в кучу музыкальных инструментов, пребывавших не в лучшем состоянии. Черепашкам потребовалось несколько недель, чтобы перетащить некоторые инструменты, подлежащие ремонту в “Убежище”, и несколько месяцев, чтобы починить и настроить уцелевшую скрипку, гобой и фортепиано (которое они перетаскивали по частям очень долгое время). Правда, закончив ремонт, многие утратили стремление учиться играть; до конца дошли только Дон и Рафаэль. Однако, об этом “секретном увлечении” знали не только черепашки, но и, как оказалось, их учитель, который тогда сделал вид, что ничего не заметил.

Теперь же мастер Сплинтер решил, что стоит разом открыть все карты и выбросить вперед тузы. Он собрал сыновей в оружейной и дал двум из них необходимые инструкции перед тем, как отправить на подмогу Эйприл. Когда Рафаэль и Микеланджело покинули “Убежище”, и Леонардо остался наедине с сэн-сеем, то между ними произошел следующий разговор:

- Я могу спросить тебя, отец? - подал голос Лео.

- Ты, верно, хочешь узнать, почему я солгал мисс О’Нил, в разговоре с ней вел себя как выживший из ума маразматик и действительно ли я не знаю, как называется сериал “Секс в Большом городе”?

- Эмм… и это тоже. Но, почему вы послали к Эйприл именно Майки, а не меня?

Губы мастера Сплинтера тронула легкая улыбка, он сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями, и ответил:

- Потому что он гораздо лучший повар, чем ты, Леонардо.

Тем временем в Нью-Йорке…

Дверной звонок возвестил о приходе гостей, и Эйприл поспешила открыть. В ее квартире-студии прихожая и небольшой коридор сразу переходили в уютную гостиную, обставленную по-домашнему неброско и со вкусом, справа поодаль в оформленную в теплом оранжевом цвете кухню, слева в отдельную спальню; тут черепашки были частыми гостями; здесь пару раз даже побывал учитель Сплинтер, уходя, прихватив с собой журналы со схемами для вязания и шампунь “для окрашенных волос”.

Когда девушка распахнула дверь, на пороге стоял Микеланджело, улыбаясь во все 32. Он выглядел более, чем опрятно: чистая и хорошо выглаженная белая рубашка и светлые брюки идеально сидели на его коренастой, крепкой фигурке; даже его волосы, обычно пребывающие в критическом состоянии (по которым день и ночь плакала расческа) теперь были в порядке. Поодаль от него возвышалась внушительная фигура Рафаэля, целиком облаченная в черное.

- Привет, Эйприл! - поприветствовал Микеланджело, входя внутрь.

Рафаэль молча последовал за ним. Возникло неловкое молчание. Эйприл заметила, как Весельчак ткнул брата локтем, а тот, словно забывшись, вынул из-за спины левую руку, в которой сжимал симпатичный букет фиолетовых тюльпанов. Он попытался двумя пальцами аккуратно подправить шуршащую упаковку, но, поняв, что это, по сути, бесполезно и выглядит странно, протянул цветы девушке.

- Спасибо. - улыбнулась Эйприл, принимая букет из рук Рафа. На ее щеках заиграл легкий румянец. Она поспешила поставить цветы в воду.