Невыносимый

Мрачность на лице Игната вмиг преображается в ярость. И да, моя рука свободна. Но не шея. Обхватывает за горло, одним толчком прижимает собой к кухонной стойке. И мне стоит огромного труда не поморщиться от боли в спине.

– Что за херню ты несешь? Мы разве вчера это не прояснили? – чеканит ледяным тоном, исполненным все той же яростью. – Да, блядь, я был не в самых лучших местах этого города. Но это еще не является поводом попрекать меня в чем-либо, – ладонь с моего горла соскальзывает к затылку, запрокидывая голову выше. – Я с тебя отчета о том, где ты сегодня весь день шлялась, не спрашивал, чтоб ты с меня требовала того же, разве нет? – выплевывает с ядовитой ухмылкой, а расходящаяся ярость в его глазах вспыхивает с новой силой.

Конечно, не требовал, ему ведь и так докладывают о каждом моем шаге его же надзиратели.

Впрочем, о том я думаю совсем недолго. Последующее заявление быстро выветривает все прежние мысли из моей головы:

– Но, видимо, с этого дня, впредь именно так и будет. Ни хера за порог даже не перешагнешь, пока у меня разрешение не возьмешь.

Что?!

– А больше тебе ничего не надо? Может мне еще паранджу надеть, чтоб порадовать твое блудливое величественное эго? – больше не скрываю своего негодования.

И не я одна.

Кружка с остатками кофе все-таки не выживает. Разлетается на осколки, ударившись об пол. Ее Игнат со злости сметает со стола. Как и все остальное, что ему под руку попадается. Включая мой ноутбук. Пальцы на моем затылке сжимаются крепче, натягивая волосы до боли. Но я снова не показываю ему свою слабость. Напоказывалась уже вчера, хватит! К тому же:

– Если захочу, наденешь. Или вообще одеваться не станешь, – выдает он новым условием.

Чем злит больше прежнего.

– Как твоя бывшая? – снова не сдерживаюсь.

Встречный скрежет зубов позволяет убедиться – попадаю точно в цель. И даже больше.

– Не сравнивай себя с ней. Ты не в том положении.

Конечно, не в том. Я же просто та, что родила ему ребенка – совершенно нежданный и ненужный сюрприз. Это Она – желанная и любимая. Ведь не станет же мужчина хранить напоминание о той, кто безразлична? И не важно, что когда-то это все обещалось мне. Он меня даже не помнил до недавнего времени. В отличие от той, кого вспоминает каждый день. До сих пор.

– Ты прав, не в том, – соглашаюсь, усилием воли возвращая себе спокойствие в голос. – Больше и не буду, – смотрю прямо, не отводя взора.

Конечно, не буду.

Как и он – тоже!

– Отпустишь? – интересуюсь, кладя ладонь на его запястье.

Ярости в темном взоре ничуть не меньше, нежели прежде. Но проходит секунда, другая, его пальцы расслабляются. Ему стоит больших усилий отпустить меня, с такой неохотой отодвигается в сторону, позволяя пройти. На меня больше не смотрит. Достает пустой стакан и бутылку с бурбоном. Я тоже на месте не задерживаюсь. Пока он наливает алкоголь, иду в гостиную. Возвращаюсь вместе с ненавистным журналом. На нем и вымещаю все то, что бурлит и переполняет. С особой тщательностью запихиваю его в первую подвернувшуюся под руку сковороду, с грохотом установленную перед носом мужчины. Поджигаю без малейшего сожаления. И откровенно наслаждаюсь, едва Игнат осознает, что именно горит и пылает. Первым же глотком давится. А пока неверяще пялится на содеянное мной, забираю его стакан, отпивая сходу. С ним и ухожу.

– Спокойной ночи, – желаю напоследок, через плечо, оставляя его одного наблюдать за тем, как то, что ему дорого, становится пеплом.

Глава 13

Игнат

Ярость. Она жрет мои мозги. А если что и остается – травит. Помню прекрасно, ей нельзя поддаваться. Как бы не хотелось направиться следом за своенравной девчонкой и вышибить из нее всю дурь за то, что она сделала. Однажды, допустив подобное, я слишком дорого расплачиваюсь. По сей день. Необходимо вернуть равновесие. Хотя бы его подобие. Хотя даже спустя неделю после скандала с дочерью прокурора, – и тогда не удается. Не остывает. Не только ярость. Ненависть. Точь-в-точь такая же, что увидел в голубых глазах той, что родила моего сына. Она пропитывает, словно тот же яд. И опять хочется крушить и рушить. Все, что окружает. Сломать. Создать заново. Быть может тогда удастся избавиться.

Раньше это не являлось проблемой.

Теперь…

Нельзя.

И этот условный запрет бесит куда больше всего остального.

А еще…

Какого х*ра?!

Так взбесилась сама девчонка.

Да, проведя несколько часов в ночном клубе, в компании продажных ментов, которым поручил найти того, чьи поиски затягиваются, не подумал вовсе, что она будет ждать или хватится.

Привычка.

Обычно всем пох*р, где я и с кем.

Сдох ли…

Хотя, нет.

Последнее несомненно порадует многих.

Возможно, именно поэтому я все еще жив.

Назло…

Всем и всему.

Ну, а то, что Тая не разговаривает со мной до сих пор – держит обиду, выдавливает из себя лишь односложные отстраненные ответы, лишь бы Макс не понял, что происходит…

Да пох*р.