Невыносимый

Платонов хватается за голову, неверяще уставившись на все еще привязанный к стулу труп. Исходит красными пятнами от переизбытка напряга. От шока не сразу отходит. Сперва бросается к покойничку, осматривая простреленную дырку в его черепушке. Пялится на него с минуту, словно надеется, что тот все-таки оживет. Не оживает. А прокурор снова матерится, с досады пиная стул.

– Ссс… – оборачивается ко мне, не в силах закончить элементарное слово.

Явно не «Спасибо» имеет в виду.

Но мне пох*р.

– Спасибо потом скажешь, – салютую ему еще не остывшим стволом. – Когда Таю заберем.

– Да ты еб*нулся… – качает головой прокурор.

Опять на труп смотрит. С сожалением. Словно виноват в том, что он теперь в таком состоянии. В принципе, справедливо, учитывая его, пусть и косвенную, но причастность.

Что сказать…

Укрепляю семейные узы, как могу.

Тем более, что:

– В отличие от тебя, я себе новых врагов наживать не собираюсь. Чем их меньше в живых, тем проще. Он нас всех видел. И запомнил. В том числе, тебя. А нас тут как бы нет по всем официальным источникам. Вышел бы он отсюда сам, тогда твоим погонам точно хана, или вдруг тоже на Магадан захотел? – поясняю услужливо. – Если тебе станет легче, не думай об этом, лучше представляй, сколько еще таких дочек, как твоя, он успел оприходовать. Уверяю, им повезло не так сильно, как ей.

От шока он все еще не отходит, но адекватности прибавляется. Похоже, я подбираю верные слова, потому что прокурор все же мирится со случившимся, перестает пинать стул и прожигать меня ненавистным взглядом. Ворчит, правда, всю оставшуюся дорогу до следственного отдела, но да ладно, на дружественные семейные отношения я и не рассчитывал, обзаводиться кучкой полюбивших меня внезапно родственничков – тоже не собирался. У меня уже есть семья. И она – мое все.

Совсем скоро я к ней вернусь…

Глава 21

Тая

Тук-тук, тук-тук…

Глухой неровный стук пальцев сидящего напротив безымянного мента впивается в голову подобно острым иглам. По виду он ровесник Игната, но если от моего мужа веет уверенностью и надежностью, то от него – ничем необоснованной нервозностью, что заставляет и меня саму пребывать в постоянном напряжении рядом с ним. Он мне неприятен, но именно благодаря ему у меня теперь имеются носки, симпатичные белые тапочки с помпонами, теплый плед, а озябшие руки согревает большая кружка горячего сладкого чая. Я прижимаю к груди колени, кутаюсь в мягкую ткань, вдыхаю пар ароматного напитка, слегка дую на него и делаю очередной глоток.

Тук-тук, тук-тук…

Я не знаю, сколько времени нахожусь в этой камере, сидя на неудобном стуле. Лишь раз мне позволено покинуть ее ради похода в туалет. Я устала, хочу принять ванну и лечь спать. Желательно вместе с Игнатом.

Тук-тук, тук-тук…

В висках пульсирует в такт стука чужих пальцев.

Успокоиться.

Нужно просто успокоиться.

Расслабиться.

Уверена, скоро все закончится. Папа и Игнат все решат. Надо лишь еще немного подождать. Вот и сидящий напротив твердит о том же уже в десятый раз. Надоел на самом деле. Но он единственный, кто более-менее добр ко мне, вот и молчу, пью чай и стараюсь не думать о плохом, а то уже и живот крутит от переживаний. Боль не сильная, но доставляет сильный дискомфорт, а неудобная поза усугубляет мое состояние. Чай помогает немного расслабиться, но и он заканчивается слишком быстро.

Мой заботливый помощник забирает кружку и, еще раз сказав, что все будет хорошо, уходит. Я вновь остаюсь одна и, подтянув колени ближе к себе, кутаюсь в плед плотнее, стараясь сохранить приобретенное с горячим чаем тепло на подольше. Почти засыпаю по итогу, но это даже хорошо, ведь во сне ко мне приходит Он. Я его не вижу. Вокруг беспросветная тьма, от которой веет холодом и одиночеством. Зато слышу тихий ласковый голос, изгоняющий из души все плохое. Чувствую прикосновение к щеке и с улыбкой тянусь за этим ощущением. Не сразу осознаю, что это вовсе не сон, лишь когда открываю глаза и встречаюсь с синим взором Игната. Встрепенувшись, я выпрямляюсь на стуле, глядя на него с жадностью маньяка – так боюсь, что это всего лишь мираж. Но нет. Он здесь. Целый и невредимый.

– Ты здесь… – повторяю вслух.

Ответа не жду, вынимая руки из-под пледа, прикасаюсь к уже немного колючей щеке. Короткая щетина щекочет подушечки пальцев, посылая импульс удовольствия по всем моим нервным окончаниям.

– Здесь, – кивает Игнат, перехватывает мою ладонь и целует в ее центр, не сводя с меня пристального взгляда. – Все хорошо.

Хорошо. Да. Он и не представляет, насколько в действительности мне сейчас хорошо.

Из груди вырывается всхлип, и я почти падаю в его объятия, крепко стискивая обеими руками за шею, чувствуя невероятное облегчение от его присутствия. Он снова рядом. Пришел за мной. Становится теплее. Не только на душе и сердце.

– Все, правда, закончилось? – спрашиваю зачем-то, хотя и без того понятно, раз он здесь, но мне крайне важно услышать это от него.

Да и просто слушать его голос сейчас жизненно необходимо.

– Правда.

Закончилось…