Невыносимый опекун

Тяжело вздохнув, я продолжила сбивчивый рассказ. Еще в квартире Блейк дал мне карт-бланш, позволив говорить все, что считаю нужным.

— Понимаю, что такое поведение непростительно, — пробормотала я в конце «исповеди». — И очень сожалею…

Лэнгтон внимательно слушал, ни разу не остановив.

— Больше всего я ценю в людях искренность, мисс Рэдман, — выдал он после минутного молчания. — И поверьте, я оценил вашу. Я принимаю извинения, только, увы, это ничего не изменит.

В его тоне слышалась горечь.

— Мы готовы рассмотреть все варианты сотрудничества, — встрепенулась я. — И подготовить новое предложение. Нам важно это слияние.

— Новость просочилась в прессу, — Лэнгтон покачал головой. — А совет акционеров был принципиально против огласки.

С трудом сдержав слезы, я отвела взгляд.

Не получилось. Все-таки не смогла убедить.

— Я бы поднял вопрос о повторном голосовании, — не отступал Блейк. — Его ведь можно инициировать?

Пока они с Лэнгтоном обсуждали дату нового собрания, я, не переставая, ругала себя. Ну почему я не послушала Бри? Мой глупый каприз поставил под удар судьбы людей.

— Бенедикт, я не обещаю чуда, — подытожил Лэнгтон, пообещав со своей стороны поддержать «Рэдман».

— Знаю. И благодарен за попытку его осуществить.

Мы попрощались без обиды, но я понимала, что акционеры не изменят решение. Никакого слияния не будет.

— Что теперь делать? — я с тоской взглянула на Блейка, когда мы оказались в такси.

— Начнем сначала, — он устало прикрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. — Найдем еще одну компанию, которая заинтересована в выходе на американский рынок.

Действительно. Почему я так быстро сдалась? Раз уж в моей крови есть упрямство, его нужно использовать на благо фирме.

— Кто конкуренты у «Сидней Констракшен»? Можем поговорить с ними, — немного поразмыслив, предложила я.

— Ты быстро схватываешь, — не открывая глаз, Блейк довольно усмехнулся.

От похвалы я разомлела и со счастливой улыбкой уложила голову ему на плечо:

— У меня хороший учитель.

Вернувшись в квартиру, мы заказали ужин из ближайшего ресторана, а сразу после него Блейк привычно взялся за ноутбук. Подобный досуг меня не устраивал. Поднявшись с дивана, я перекинула ногу через подлокотник кресла, на котором сидел Блейк.

— Ты ничего не забыл? — я потянулась к нему губами.

Ответив на поцелуй, Блейк с видимой неохотой оторвался от меня и прошептал:

— Ложись, я скоро подойду.

В спальне я выбрала самую открытую из его футболок и, приспустив ткань с плеча, несколько минут репетировала эффектные позы. Кокетливо откидывала волосы, выгибала спину, но с каждым разом получалось все более вяло — скопившая за день усталость давала о себе знать. Я на секунду зарылась лицом в подушку, подавляя очередной зевок, и не заметила, как уснула.

Меня разбудило горячее прикосновение губ к шраму под коленом — почти забытому привету из бурного детства, оставшемуся после падения с велосипеда в пять лет.

— Сколько времени? — хрипло выдохнула я, с трудом приподняв голову.

— Четыре утра, — следующий поцелуй обжег ягодицу.

— То есть, — произведя в уме нехитрые вычисления, я развернулась и притворно нахмурила брови. — Ты опоздал на шесть часов?

Рывком сев на кровати, я легонько толкнула Блейка. Прогонять не собиралась, нет, только подразнить, чтобы приходил, когда зовут, а не когда ему вздумается.

— Я готов извиниться, — Блейк выразительно изогнул бровь, принимая правила игры.

От жадного взгляда меня пробрало до мурашек — его расширившиеся зрачки почти скрыли радужку.

— Не утруждай себя, обойдусь, — все еще изображая обиду, я попыталась откатиться в сторону.

— А я настаиваю, — удержав за лодыжки, он закинул их себе на плечо и медленно стянул с меня стринги.

Сверкнув обнаженными ягодицами, я вывернулась и отползла к подушкам. Блейк наклонился за мной, но я уперлась ступнями в его грудь, не давая приблизиться.

— Не так быстро, дядя Шрам.

Пусть помучается. Я тоже изнывала от нетерпения, пока он торчал за ноутбуком.

— Хочешь поиграть, кукла? — перехватив за щиколотки, Блейк развел мои ноги в стороны, и навис сверху с хищным оскалом. — Тогда поиграем.

С горящими глазами он склонился к моему животу и обвел пупок языком. Я ждала большего, но его губы не спешили опускаться ниже. Приподняв футболку, Блейк проложил дорожку из хаотичных поцелуев к солнечному сплетению и медленно вернулся обратно.

— Не торопись, — хихикнула я, зарываясь пальцами в его густую шевелюру. — Я как раз планировала поспать.

Театрально зевнуть не получилось — хмыкнув, Блейк провел подушечкой большого пальца по успевшим стать влажными складкам. От клитора вниз и обратно. Чуть надавил, поглаживая, а потом наклонился и лизнул, собирая языком смазку. Отстранился, взглянул на меня, следя за реакцией. И повторил — одновременно настойчиво и нежно.

— Еще, — прошептала я, стискивая его волосы в кулак.

Щетина царапнула чувствительную кожу, а язык продолжал очерчивать контур набухшего бугорка. Щекоча, дразня, распаляя.

С нетерпеливым стоном я запрокинула голову, умоляя его не останавливаться. Словно в ответ на мольбу, Блейк толкнулся в меня двумя пальцами.