Невольничий караван

Из-за поворота показался первый корабль. Это был сандал, на обеих его мачтах развевались паруса. Кроме того, от передней мачты к левому берегу был протянут канат, который тянули двенадцать негров, двигающихся вдоль реки. На корме сандала, рядом с рулевым, стояли два человека, внешность которых очень бросалась в глаза. Первый — он был одет в национальную арабскую одежду — выделялся прежде всего своим огромным ростом и невероятной худобой. У другого самым примечательным был костюм. Он состоял из трех частей: некоего рода штанов, доходивших едва ли не до колен, шкуры пантеры, которая болталась у него за спиной, и высокой, украшенной разноцветными раковинами и бусинками шапки, напоминавшей по форме сахарную голову. Кожа его была более светлой, чем кожа ниам-ниам или беланда.

— Вон тот, длинный, и есть Абуль-моут, — сказал Сын Тайны.

— Да? — заинтересовался Серый. — Ну, этого парня я должен рассмотреть как следует!

Он положил свою подзорную трубу на край лодки и, немного приподнявшись с ее дна, принялся изучать знаменитого ловца рабов. Через некоторое время он заметил:

— У него и вправду вид, как у смерти: не человек, а скелет. А кем может быть тот, что стоит рядом с ним?

— Это глава нуэров: у них только вождям позволено носить такие головные уборы. Теперь посмотри туда. Видишь негров, которые поют? Это тоже нуэры, их легко узнать по прическам.

— Значит, этот Абуль-моут подошел намного ближе, чем я полагал. Как далеко нам еще до селения Магунда?

— Мы достигнем его как раз к заходу солнца. Оно находится на правом берегу реки, поэтому Абуль-моут старается держаться ближе к левому. Если бы мы не поспешили повернуть назад и спрятаться здесь, эти люди уже раскрыли бы нас. Ты говорил, у них кончился провиант: неудивительно, что они так спешат и не полагаются при этом только на ветер.

Что касается ветра, то он дул с севера и был благоприятным для парусов сандала.

Сандал прошел мимо, и показался второй корабль немного меньших размеров. Это был нуквер, который тоже шел на всех парусах и который, как и первый, тоже тянули еще канатом. Весь он был битком набит нуэрами.

Песня кончилась: снова зазвучало монотонное «хе — ли», которое постепенно затихало вдали. Но только через четверть часа после того, как оба корабля скрылись из виду, Сын Тайны выпрямился в полный рост и сказал:

— Ну все, теперь они уже не могут нас увидеть. Мне все же было не по себе, когда они проплывали мимо нас. Благодарю Аллаха за то, что все обошлось благополучно!

— Ба! Что они могли бы нам сделать? — пренебрежительно махнул рукой Серый.

— Схватили бы и продали в рабство.

— Что, и меня?

— Наверняка.

— Но мы бы защищались!

— Без сомнения, причем, скорее всего, безуспешно. Твои ружья превосходны, но даже с ними мы не смогли бы противостоять такому количеству нуэров. Но к чему говорить об этом: ведь они, по счастью, не заподозрили о нашем присутствии, и мы можем отправляться дальше.

Якорь подняли, и путь был продолжен. Теперь гребцы уже не могли позволить себе беречь силы, так как надо было компенсировать упущенное время.

Рулевой рассчитал все правильно: не успело солнце скрыться за высокими деревьями левого берега, как на правом показался широкий мишрах. Надо заметить, что этим словом обозначается не только дорожка, ведущая к реке с высокого берега, но и гавань для кораблей, а также место водопоя стад.

— Ну, вот и Магунда, — сказал Сын Тайны.

— Где? — спросил Серый, вертя головой во все стороны. — Я не вижу ничего, указывающего на присутствие поблизости людей.

— Это потому, что деревня расположена не у самой реки, а на высоком берегу. Я знаком со здешним хозяином и знаю, что он будет нам очень рад.

С этими словами он завел лодку в гавань и привязал ее к одному из столбов, которые были для этой цели вбиты в дно. После этого ниам-ниам бросили якорь. Других лодок ни в гавани, ни на берегу видно не было: опасаясь воров, жители обычно хранят их внутри селения.

Пфотенхауеру казалось, что никто здесь не заметил его прибытия, но едва он успел ступить на берег, как, к его изумлению, из-за ближайшего куста послышался грозный окрик:

— Стой, ни шагу дальше! Кто вы такие?

Немец посмотрел туда, откуда раздался голос, и увидел сквозь ветки несколько направленных на него ружейных стволов. Нос его тут же брезгливо отвернулся в сторону, как будто не силах был терпеть столь нелюбезный прием, а сам Пфотенхауер попросил:

— Уберите ружья! Мы пришли сюда не с враждебными намерениями.

— Откуда вы плывете? — прозвучал следующий вопрос. — Отвечай, или я буду стрелять.

У спрятавшегося в кустах человека голос был очень характерный — резкий и гортанный, как будто звуки застревали у него в горле, не успев вырваться наружу. Пфотенхауер открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут вмешался Сын Тайны, который только что высадился на берег и прокричал по направлению к кустам:

— Ты можешь поверить, что мы друзья! Я узнаю тебя по голосу, эш-Шаххар![125] Выходи, не бойся!

— Этот юноша знает мое имя, — пробормотал эш-Шаххар, — значит, опасаться нечего. Идем!