Невместе

– Долго, да. В следующий раз будь умницей и не игнорируй плохое самочувствие. Мне, конечно, задница твоя очень нравится, но в нее лучше не иголку пихать, а что-нибудь другое.

– Да иди ты в…

– Задницу? – смеюсь и краем глаза вижу, как она улыбается.

– Просто иди. Я спать буду. Все.

Позволяю себе поцеловать ее еще раз, теперь в неприкрытое одеялом плечо, которое виднеется из широкой горловины моей футболки, и действительно ухожу, оставляя ее одну, как и просила.

А примерно через час я возвращаюсь проверить, как она, в порядке ли, и замечаю, что она дрожит. Ее колотит так, что мне становится страшно, и я подбегаю к ней, кладу ладонь на лоб и ужасаюсь от того, насколько он горячий. Да, доктор предупреждал, что температура может еще расти долго и нудно, но я искренне надеялся, что таких скачков не будет.

Не заставляю Сашу измерять температуру градусником, тут и без него понятно, что около сорока. Мне снова приходится ее поднять, чтобы споить таблетку жаропонижающего, но, клянусь, она с трудом вообще соображает хоть что-то в таком состоянии.

Это страшно. Очень. Особенно страшно собственное бессилие. Я больше всего на свете хочу ей сейчас помочь, но только знать бы чем…

Она падает на подушку и продолжает дрожать, подтягивая к себе одеяло.

– Холодно, – говорит дрожащим шепотом, от которого у меня буквально разрывается сердце.

Я достаю из шкафа теплый плед, укрывая ее сверху. Кажется, мама говорила, что, если знобит, надо согреваться, несмотря на температуру. Надеюсь, я не сделаю хуже.

Укрываю ее сверху и еще раз ощупываю все лицо и шею, касаюсь ладоней, проверяя, не ледяные ли они, как в прошлый раз, и глажу ее по щеке пальцем.

– Ты такой теплый… – говорит она тихо совсем, но мне удается услышать. – А мне холодно.

Ей холодно. А я теплый. А еще она в полубреду и вряд ли соображает хоть что-то, но в голове щелкает сразу. Ничто не согреет так, как теплое живое тело рядом, а согреть в объятиях я вполне могу.

Поэтому укладываюсь рядом с ней, обнимаю двумя руками, прижимаю к себе близко-близко, переплетаю наши ноги и ловлю себя на том, что без остановки целую ее волосы, висок, щеку и ушко, грея еще и таким способом.

– Не уходи, – шепчет она полусонно, прижимаясь ко мне ближе.

– Не уйду, Саш. Спи, сейчас согреешься. Я тут, с тобой.

– Только не уходи…

– Не уйду.

Никогда.

Глава 19

Саша

Из какого-то сладкого сна меня выводит жуткая сухость во рту. Как будто в рот насыпали песка, настолько это ужасно. Я через силу открываю глаза, но в комнате темнота. Видимо, ночь. На руке нет часов, а где телефон, чтобы посмотреть время, я тоже не знаю.

Мне безумно хочется пить, а еще хочется в туалет. Я чувствую себя чуть лучше, потому что, кажется, температура спала. Теперь мне до жути жарко, хочется срочно подышать свежим воздухом и раздеться, потому что в вещах, в которые меня укутал Тимур, можно и зимой без верхней одежды на улице не замерзнуть.

Пытаюсь потянуться, тело ломит от пережитой температуры и все еще гуляющего по организму вируса, хочется хрустнуть каждым суставом, чтобы избавиться от этого ощущения. Но потянуться не могу, мне что-то мешает… Меня словно придавило к кровати какой-то плитой, и я не могу пошевелиться.

Кручу головой по подушке и слышу позади себя какое-то бормотание. Чего?

– Да не вертись ты, у меня и так полный рот твоих волос, – негромко говорит Тимур, и я застываю, пытаясь понять, какого черта тут вообще происходит.

Мигом просыпаюсь окончательно, и тогда картина происходящего отлично вырисовывается в моей голове. Очевидно, позади меня лежит Тимур и какого-то черта обнимает, обхватив рукой поперек живота. Он лежит очень близко, катастрофически. Я буквально чувствую все его тело своим, потому что мы, как две детальки конструктора, прижаты друг к другу.

– Какого хрена, Тимур? – спрашиваю и тут же морщусь. Хорошее самочувствие было наглым обманом, горло все еще дико болит. Хриплю как старый дед, ужас.

– А? Доброе утро, – отвечает он жутко сонным голосом и вместо того, чтобы отпустить меня, прижимает к себе еще сильнее и, господи боже, целует в макушку. Я точно проснулась? Точно-точно? Потому что мне кажется, что все это сон. Причем дурной.

– Не сказала бы… – ворчу, потому что по-другому просто не получается. – Ты что тут делаешь?

– В своей-то комнате? – издевается Тимур. – Ты сама попросила остаться, я честно собирался спать на диване в гостиной. Но когда ты просишь, я не могу контролировать себя.

– Что я просила?! – То ли просто возмущаюсь, то ли пытаюсь понять, о чем он.

– Согреть тебя. Видишь? Я исполнил просьбу на сто процентов. Тепло?

Тепло? Да мне жарко… До такой степени, что, кажется, температура от этого жара снова начинает подниматься.

– Не могла я такого просить. Это был просто бред от высокой температуры.

– Ну на другое я и не надеялся, – посмеивается он и наконец-то отпускает меня, вставая с кровати. Но потом снова наклоняется, чтобы поцеловать меня в затылок. Что за привычка? Это приятно. И мне не нравится. – Что тебя подорвало в такую рань? Семь тридцать…